|
| |
Как говорил Dag: "И тут Остапа понесло!"
Нет. Плагиатом никогда не занимался. Извинения Чокобо принимаются.
Всё, что выше и ниже - моё личное. Это моя первая такая серьёзная работа. Извините, что не целиком. Выкладывается по мере написания.
Единственное, что скажу. Это произведение - очень вольное преложение одного фантастического рассказа, когда-то мной прочитанного. Не помню уже автора и названия. Но, что есть, то есть.
Продолжение.
XVI.
За счастьем, удачей, признаньем, в погоне.
К далёкой звезде, что мерцает на фоне
Сплошной черноты, на земном небосклоне,
Корабль направляем мечтой.
«Ты так грандиозен! О, космос великий!»
Поток впечатлений, восторги и крики!
Пленён экипаж пустотою безликой.
Захвачен её красотой.
XVII.
Растаяло солнце вдали за кормою.
На звёздном ковре стало тоже звездою.
Но Родины образ уносит с собою
К далёким мирам экипаж.
Полвека отпущено длиться полёту.
К неведомой цели. Ужасно далёкой.
Кто может понять, как порой одиноко
Себя ощущать, как мираж.
XVIII.
Начало положено. Радость стихает.
И будние дни звездолёт начинает.
Обыденность вместо восторга вступает
Хозяйкой на полных правах.
Полёт необычный сердца вдохновляет.
Лишь шесть человек экипаж составляют.
Как в будущем всё обернётся? Кто знает…
Покуда неведом им страх.
XIX.
У каждого жизненный путь не разгадан.
Ласкает ли солнцем, бичует ли градом.
А кто, если, в жизни ни разу не падал.
Тот так же, увы, не взлетал.
А грёзы желаний, как дар сокровенный,
Несём через жизнь мы, как факел нетленный.
И ты, наш читатель, для нас драгоценный,
За счастье всё б в жизни отдал.
XX.
Счастье! Извечный кумир поколений.
Сон наяву, бред желанных видений.
Искра во тьме, свет его появленья.
Вспыхнет… и след уж простыл.
За повседневною жизни рутиной,
Не замечаем, как неощутимо,
Ветер, тончайшей, как шёлк паутиной,
Занавес счастья закрыл.
XXI.
Всё в нашей жизни хоть раз да бывает.
Хоть столь недолго наш срок выпадает.
Годы идут, а года убывают.
Корабль сквозь вечность летит.
Как получилось, что жизни цветенье.
Не оказав ни на час противленья,
На корабле прекратилось в мгновенье?
Каким был критический миг?
XXII.
Не миг. Ничего не творится мгновенно.
Кошмара накал возникал постепенно.
Но, что подтолкнуло к таким переменам?
Не будем, давайте, спешить.
Рассмотрим внимательно книгу событий.
Журнал бортовой.
Память, где без прикрытий.
Чуть держит с Землёй те тончайшие нити,
Без коих немыслимо жить.
XXIII.
«Пять лет позади» - повествуют страницы.
«Как дорого дал бы я, чтоб очутиться
На родине. Видеть ночные зарницы.
И чувствовать ветер земли.
Но, как капитан я обязан держаться.
Никто, чтоб не мог ни о чём догадаться.
Стараясь отчаянью не поддаваться.
О, если б понять вы могли.
XXIV.
Для них эти годы я был старшим братом.
На этой скорлупке, ничтожной, как атом.
В полете, наверно, теперь безвозвратном,
Среди равнодушных равнин.
Ответственность грузом легла мне на плечи.
И об облегченьи не может быть речи.
О, небо! Внимай, что гласит человече,
В предтечи ужасных судьбин.
XXV.
Будь проклят тот день, когда дал я согласье
Участвовать в этом полёте несчастья!
О, если бы знал я какие ненастья
Мне будет дано испытать.
Прошедшее, ныне, мне будет уроком.
На сём расстояньи безумно далёком,
От нашей земли, от родных сердцу окон.
Меня никому не понять.
XXVI.
День прошлый. Уж лучше бы не наступал он.
С открытьем своим астроном выступала.
Теперь мы, как бомба с зажжённым запалом,
Часы чьи уже сочтены.
Не в ужасе я, но мне тоже страшно.
Настолько открытие это ужасно.
И на возвращенье надежды напрасны.
Отныне мы обречены.
XXVII.
Я выскажу всё, что в душе накопилось.
Что в разум из сердца все годы сочилось.
Что я полагал, то в итоге случилось.
О, если б тогда сердцу внять!
Всё стерпит бумага. Скажите на милость.
Всего лишь за час вера в нас преломилась.
Фактически жизнь вчера прекратилась.
Осталось чуть-чуть подождать.
XXVIII.
Всё будет изложено в этом журнале,
Чтоб те, кто прочтёт это, верю я, знали.
Какими мы были, какими мы стали.
О, боже, всего лишь за день.
Чего стоят здесь, сотен книг изреченья!
И умников пошлые нравоученья!
Жесток столь миг истины изобличенья.
И прошлые знания – тень.
XXIX.
Но всё ж эта тень, вновь встаёт предо мною.
Несёт, накрывает гигантской волною.
Боясь захлебнуться безумной тоскою,
Я память пытаюсь убить.
Но разве возможно убить всё, что любишь?
Чего никогда, ни за что не забудешь.
Над жуткою бездной, вися, не разрубишь
Спасения тонкую нить.
XXX.
Но в чём же причина тоски и печали?
О ней говорили ещё изначально.
Учёные знали о ней, но молчали.
За это прощенья им нет.
Всё есть относительно. Звёзды, планеты.
И люди, и птицы. Но дело не в этом.
Суть в том, что быстрей пока скорости нету,
Чем та, с какой движется свет.
XXXI.
В секунду почти триста тыщ =) километров.
Основоположник теории этой,
Сказал, что пока во вселенной предметы,
Быстрее не могут летать.
То было давно. Но науки творенье,
Всё двигалось к верху. Ступень за ступенью.
И вот результат – наша скорость в движеньи
Заставила время стоять.
XXXII.
Да, я не ошибся. Ведь тело с момента
Движенья его быстрей скорости света,
Живёт лишь мгновеньем, тогда как планеты
Сменяют десятки эпох.
Да, время почти недвижимо в полёте
Стремительней света. За год в звездолёте,
Снаружи столетья, в безумном отсчёте
Летят, как гонимый песок.
XXXIII.
Те годы. Для нас, что ползли незаметно,
Снаружи летели со скоростью ветра.
Исчезла земля, растворились планеты.
Вот в чём идиотский вопрос.
Как всё это глупо, ненужно и плоско.
Мы всех пережили. Огромен наш возраст.
Пятьсот миллиардов лет. Вот в чём загвоздка.
Эйнштейна слепой парадокс.
XXXIV.
Как выразить в слове отчаянья муки.
Кому протянуть для спасения руки?
В ночи мне слышны чьи-то шорохи, стуки.
Я спятил. Сомнения нет.
Когда воспалённая память пылает.
Рассудок томится, кричит, умирает.
Виденья прошедшего преображают
Действительность в сумрачный бред.
XXXV.
Что будет? Что дальше? Вопрос наших судеб.
Повиснет в пространстве. Ответа не будет
Сейчас. Только время покажет, рассудит.
Боюсь, что не в пользу людей.
Увы, я хотя не рождён был пророком,
Но вижу отныне себя одиноким.
В грядущем, отсюда совсем не далеком.
С дистанцией в несколько дней."
Исправлено: Вердек, 18 июля 2009, 17:18Надежда умирает... вместе с тем кто надеется. |
|
