4F::Тема::"Сердце Вербарии" [окончено]

Ну-с, а я тем временем продолжу :)

Act 4

Пробуждение оказалось для Сейвена тяжелым. Из головы рвались обрывки снов, раздражая еще слабое сознание, а поза, в которой он спал, поспособствовала затеканию чуть ли не половины всего тела. Он перевернулся на другой бок и попытался вспомнить, что ему снилось. Какие-то заросли, огромные, но добрые животные… Каньон с обрушающимися стенами, чернота, Диз… «Хотя, нет, это мне вчера снилось».
Он подскочил на кровати и раздраженно покосился на будильник.
- Допросишься, скотина, когда-нибудь выброшу тебя. Будешь знать как не звенеть, - пробурчал он с нарастающим давлением в нервной системе.
Экзаменационный отряд благополучно возвратился в купол ближе к полудню. И хотя доларги решения по своей участи ждали трепетно и с нетерпением, посвященное окружение делало вид, будто ничего особенного не произошло. Только когда отряд построился у главных ворот купола, визитатор, повстречавший его, скупо сообщил, что в восьмом цикле, в актовом зале купола состоится инаугурация. До тех пор всем настоятельно рекомендуется как следует выспаться. А после - не опаздывать.
В соблюдение последнего Сейвен и поставил будильник на половину восьмого, дабы проснувшись, без лишней спешки привести себя в порядок. «И почему меня никто не разбудил?!». Теперь уже без десяти нарнов, а он все еще в неглиже и растрепанный мечется по комнате в поисках формы. «Наверное, даже никто и не заметил, что меня нет».
- Я ведь ее здесь…, - растерянно тормошил он стул, на который давеча перед сном бросил форму.
Вдруг его осенило. посмотрел на входную дверь и рядом, на крючке, увидел ее, выстиранную и старательно поглаженную. «Ключницы. Точно. Последние мозги проспал, идиот». Сейвен торопливо натянул форму, едва не попутав брюки с кителем, обулся, чуть не поменяв левый сапог на правый, и подскочил к зеркалу. Наскоро расчесавшись, он открыл маленький шкафчик тут же рядом и достал из него флакон шикарный духов. Эта «минералка», как Сейвен называл ее про себя за то, что она была сделана из ароматных минеральных отложений, стоила ему дорого. «Столько дней подменять лентяев у компрессорного насоса, чтобы ни разу не воспользоваться результатом. Тьфу!». Он в сердцах захлопнул дверцу, решив остаться верным себе до конца, и вышел за дверь.
Снаружи его ждал сюрприз. Диз.
- Какого демона, Сейвен! - Негодовала она. – Строиться давно пора!
- Простите, я проспал, - честно признался он.
«Надо же. Ты и впрямь пришла… Хоть тебе спасибо за это».
- Будильник барахлит.
- Будильник. Давай, пошли уже скорей.
Заспешили не по кольцу тротуара, опоясывающего недра купола, а сквозь центральную парковую зону, оканчивающуюся у главного здания шумящими водопадами. Срезав дорогу хрустящей под ногами песчаной тропкой, они на некоторое время погрузились в густой лес. Воздух здесь тяжелел влагой, зеленая масса в сумерках обступала неясными тенями, на стволах и листьях растений переливались люминофором редкие жуки, а в глубине этого леса шумела перепадами вода. Они шли на ее монотонные отзвуки, не замечая их, привыкнув к этому шепоту за многие годы настолько, что, пожалуй, не смогли бы и умереть без него. Над головами скоро шагающей пары зажглись ночные огни. Редкие меридианы фонарей стелили бледно-голубой свет прямо из водной прослойки, отчего тот рассеивался по куполу ровной, мягкой аурой.
Запахло милюдой. Через короткое время из-за поворота появился и источник сладковатого, оседающего на губах нежной пыльцой аромата. Большие кусты вдоль тропки были усыпаны брезжащими в сенной полутьме цветами. В период цветения, как сейчас, лепестки распустившихся бутонов летели по ветру невесомыми фуриями. Но здесь… они лишь усеивали почву тонким ковром, который истлеет к утру как забытый костер. Диз замедлила шаг и скоро остановилась у одного из растений. Она протянула руку, отломила крошечную веточку всю облепленную цветами и пристроила ее на своей прическе за ухом. В этом призрачном свете стремительно живущих цветов Сейвен разглядел, как она была хороша. Роскошные темные волосы собраны в плотный нимб, из которого на висках и затылке ниспадала дюжина стройных кос. Ее кожа, немного бледная от ночной иллюзии, благоухала тонким ароматом духов, различимым даже здесь, в густоте цветущих растений. На лице ни тени, ни эмоции, ни морщинки. Глянцевая оправа очков ровно блестела голубизной. Как и глаза… Темно синее вечернее платье плотно облегало тело, подчеркивая и визуально выделяя каждый изгиб ее превосходного тела.
- Диз. Время. – Осторожно напомнил Сейвен.
Она что-то хотела ответить, даже приоткрыла рот, но лишь коротко вздохнула и пошла дальше, так не проронив и слова.
Первый этаж административно-учебного корпуса представлял собой огромный зал с множеством высоких колонн, где обычно подолгу задерживалось только эхо. Но только не сейчас, когда весь мантапам гудел десятком голосов, а из, обычно помалкивающих репродукторов, изливалось что-то мелодичное. Казалось, на церемонию сбежался весь купол, включая дежурных и вахтовых, отчего зала о сорока метрах в поперечнике становилась тесной.
Сквозь накрытые столы, меж разодетых по парадному обитателей купола они спешили к подиуму, сооруженному загодя у дальнего края окружности залы. Даже сквозь пестроту мантапама у края подиума различались организованные группки виновников собрания. Доларги единственные кто сегодня были одеты по форме. Все остальные же щеголяли в своих лучших нарядах. «Еще бы. Главный праздник года. Когда же еще, если не сейчас выйти в люди, облачившись во фрак ли вечернее платье, целый год томящееся складками в шкафу». У Сейвена фрака не было. Но он в нем и не нуждался. Редкие праздничные вечера он сидел за настольным дисплеем, читал, или же полировал и без того глянцевый запал. Спал наконец. Если же под гнетом угроз и натиском докучающих приходилось «тащиться» в общество, то он облачался в свою повседневную одежду и весь раут молчал из тени, наблюдая за окружением. В такие часы ему открывались моменты, незаметные в будничной суете. Но и эти откровения быстро осыпались листопадом скуки.
На невысоком – по пояс Сейвену - подиуме справа устроили трибунку. Вернее даже большой стеклянный пюпитр, за которым стоял Олаф Швассер в давешнем своем красном жилете. Он раскладывал удостоверения ларгов, иногда приоткрывал обложку и читал имя.
Без слов и приветствий Сейвен занял свое место в квадрате, так, что Олаф ничего не заметил и продолжил раскладывать документы. Манипуляции эти длились, наверное, нарна три, после чего один из визитаторов шеренги, выстроившейся в глубине подиума, подошел к протектору и что-то шепнул ему на ухо. Олаф вскинул голову, оглядел изнемогающих ожиданием доларгов, теснящихся позади остальных жителей купола Бредби, кашлянул и напряг голосовые связки:
- Пожалуйста, потише, - зачем-то попросил он и у так молчавшего собрания, выждал немного и продолжил. – Сегодня великий день. И величие его прежде всего заключается в вас, выпускники купола Бредби. Вы доказали свое превосходство, доказали делом, что достойны называться боевой элитой Вербарии, что достойны героизма ларга. Сегодня - ваш день.
- Вечер! – выкрикнул кто-то издали.
- Что? – мигом откликнулся Олаф, тем самым обнажая все то волнение, с которым держал слово. Шутник, естественно, притаился. – Да… Я говорил о значимости момента… О его, если можно так выразиться, мистичности. Вот вы, ларги, присутствующие здесь, поднимите руки, пожалуйста.
Даже не оборачиваясь, Сейвен с уверенностью мог сказать, что леса из рук не вышло. «Неудачная попытка, старина. Ларгов в куполе, что рыб в мертвом пруду. Наставники одни, да чины высокие – шишечки, что первыми поспели. А остальная масса в разъездах. Хе-х, деньги зарабатывают».
А Олаф тем временем набирал обороты. Жесты его становились размашистее, речь исполнялась пафосом, а лицо наливалось кровью. Он все громче и витиеватей глаголил о значимости куполов в общем и ларгов в частности, о том, какая великая обязанность возложена на их плечи, о том, что они являются ни много ни мало – гарантами мира и процветания всей Вербарии. Казалось, будто нагромождением патетики он желал избавиться от волнения, выстроить вокруг себя эдакую крепость из красивых слов, чьи стены защитили бы от взглядов из зала.
На пятом, ли десятом нарне выступления Сейвен решил устроиться поудобнее и осторожно перевел тяжесть тела на правую ногу, отчего слегка накренился на бок. Угол обзора поменялся и на передний план выступил Зак, чья спина целиком загородила протектора. «Давай-давай, болтай. А те сзади тебя послушают». Он посмотрел на выстроившуюся позади Олафа шеренгу. Визитаторы стояли неподвижными шелковыми куклами, тряпичными игрушками, чье могущество только и заключалось, что в приказном тоне, да пунктах кодекса ларгов. Они начальствовали в куполе на правах муравьев, пасущих тлю. Их все слушались. Они олицетворяли власть. Тех, на чьи деньги выросли ларги, тех, на кого ларги работали. «Для них ведь надрываешься. Вдруг возьмут да и подбросят на нужды купола лишних фондов?».
Торжественная часть мероприятия обещала затянуться надолго. «Если визитаторы не пресекут словесное буйство старины». Сейвен терпеть не мог визитаторов, но сейчас он от всей души поблагодарил того из них, кто подошел бы к протектору и шепнул ему на ухо ласковое слово. Но те продолжали играть в двенадцать стульев.
Внезапно Олаф умолк на полуслове. Какое-то время он разглядывал стоящих перед ним доларгов, потом перевел взгляд на лежащие рядом удостоверения. Когда он начал их неторопливо перебирать, по залу волной прокатился шепот. Протектор выбрал одну из корочек, повернулся всем телом к Сейвену и, глядя в удостоверение, громко изрек:
- Так и есть! Крайтер, да ты ларг теперь!
Раздались фанфары, за ними грянула не менее торжественная музыка и все зааплодировали. Сейвен так до конца и не понял, оказался ли первый титул случайностью или его спланировали заранее, но эффект он произвел неподдельный.
Крайтера, по меньшей мере, уважали, за то, что во многом он был лучший. Лучший стрелок, лучший фехтовальщик, показывал просто феноменальные результаты в подводном плавании, беге на длинные дистанции, а когда он участвовал в учебных маневрах, то непременно отличался как инициативный и грамотный стратег… Когда год назад на подобном этому вечере публика так и не услышала его имени, удивлению, казалось, не было предела. Это уже после все дружно вспомнили его неугомонный и сложный норов, а тогда… Тогда все ждали, что вот сейчас, произнесут имя Крайтера. Но снова и вновь ларгом оказывался кто-то другой.
Нельзя сказать, что известие как-то эмоционально повлияло на Крайтера. «Еще бы. Сам ведь все устроил так, чтобы сегодня непременно взойти на подиум. Какие уж тут неожиданности, пусть и приятные?». Он преспокойно вышел из строя и, не обращая внимания на рукоплещущий зал, энергически взобрался к Олафу. Ему, как первому в этом году титулованному ларгу, предстояло выступить с речью, что он и не преминул сделать:
- Братья и сестры! – Пафосно начал он, как и протектор, отказавшись от микрофона. – Все мы оказались здесь, в куполе Бредби, потому, что нам не оставили права выбора. Как голод, что гонит зверье на севере к окнам деревень, сюда нас пригнала нужда. Я уверен, что ни один любящий родитель не отдал бы своего ребенка на семнадцать лет туда, откуда тот выйдет игрушкой войны. Скажите мне, кто из вас не задумывался о своей участи? Кто не пытался вспомнить лица своих родителей? Кто из вас не помышлял сбежать отсюда? Но куда? Зачем?! Эти короткие вопросы каждый раз останавливали меня, ведь ничего не имея мне некуда и незачем идти. Мы здесь все большая, драная семья без роду и племени! Братья и сестры по участи… Не знаю. Может быть, в другой жизни я бы плел корзины или ловил рыбу и видел в том свое счастье. Но в этой жизни – я ларг. И я, демон меня забери, горжусь этим!
С удостоверением ларга в руках Крайтер спустился, занял свое место, а аплодисменты все окружали его звонким ореолом. Смолкли они только, когда Олаф поднял обе руки вверх, призывая к тишине.
- С вашего позволения я продолжу. Сегодня у нас еще девять награждений и, поскольку мы тут немного задержались с началом церемонии, предлагаю поздравить нашу молодую элиту оперативно, горячо и сразу приступить к банкету.
Зал согласно загудел.
- Ну что же… - он поднес к глазам очередной документ и громко прочитал имя: - Лейла Миллет!
Стоявшая рядом с Сейвеном обладательница певучего имени издала радостный возглас и мигом очутилась возле протектора. Олаф подал руку девушке, неуклюже поцеловал в щеку, как целуют добрые дядюшки своих племянниц, наконец вручил удостоверение и громко, усмиряя шум аплодисментов, сказал:
- Лейла – клирик и, по мнению мастера Исутсуманадараго из купола Крисалия, самый лучший! Кто еще не знает – прошу любить и жаловать. Лейла, поздравляю, - и уже в полголоса, так, чтобы слышала только она одна, добавил: - Спасибо, что согласилась.
- Спасибо, что пригласили, - дрогнул в ответ ее голос.
Следующим под руку Олафу подвернулся паренек из группы Д. Его высокий и худощавый стан особо подчеркивали узкие рамки одежды. Когда он встал напротив протектора, то в сравнении похудел настолько, что стал похож на флагшток. Паренек слегка качнулся в поклоне, изрек сухое «Спасибо» и, как показалось Сейвену, очень крепко пожал руку Олафу.
Еще одним избранником фортуны оказалась девушка все той же группы Д, что в Лонции помогала спасать вездеход гелионцев. Сейвен был знаком с ней ровно столько, сколько и с любым другим жителем купола. Словом – почти незнаком. «Уф. Поскорей бы уже раздали эти пластиковые корочки, покуда совсем не поскучнело». Он вздохнул, понурил голову и стал взглядом очерчивать стыки карбоновых плит на полу. Когда на пути оказался подиум, взор лениво вскарабкался по сучкам лакированного шпона, сместился влево, вслед за окантованной латунными вензельками кромки, добрался до ступеней, вновь спустился на пол и уперся в стоящую рядом фигуру Крайтера. Его лицо, пожалуй, отражало меньше эмоций, чем придорожный булыжник. Лицо Лейлы сияло, а глаза – блестели. Она с трудом сдерживала слезы радости. «Надо полагать все-таки радости». Зак же то и дело передергивал плечами, переминался на месте, вздыхал, а по его вискам текли жирные капли пота. «Волнуется, вестимо».
Неясно за какие добрые дела, но следующим по подиуму прошелся Манкер Глитт – заносчивый, высокомерный и скудный на благоразумие выскочка. Этот типчик отличался от прочих подобных ему исключительной подлостью и грузным вероломством. Несколько раз случалось так, что за проступки, инициатором которых являлся именно он, расплачивались те, что почестнее, да понаивнее. Сейвен мог отдать руку или даже две, что на экзамене, в составе группы А, Манкер ничего достойного не совершил. «Разве что по умыслу, ли по привычке подставил кого-то». Однако же он был как-то связан с когортой инвесторов и в этом ключе любые дальнейшие вопросы обрекались на бессмыслие.
Следом Олаф поздравил двоих участников группы Д. Напряжение переминающегося на месте Зака, как показалось Сейвену, достигло апогея. Уложенными по швам руками, Зак отхлопывал по бедрам известный только ему ритм, а все тело будоражил судорожный пульс.
- Зак Дейв!
На два-три квика Зак замер, точно отпечаток, но уже в следующее мгновение он брызнул лучистой радостью, подпрыгнул на месте и дико заорал: «Фой! Я ваш папа!».
«Хе-х. Я ваш папа? Что бы это могло означать? Уж не то ли, что он такой молодец и всех сделал?». С удивлением Сейвен заметил, что улыбнулся. Он быстро подавил выражение доброй эмоции и встревоженно осмотрелся. «Не видел ли кто?». Но всеобщее внимание было устремлено на сцену, где в припадке радости бесновался Зак. Он широко улыбался, тряс руку Олафу так, что та едва не отрывалась, непрестанно хохотал и в то же время лез целоваться. Даже когда он заполучил вожделенное удостоверение, то вернулся на прежнее место не сразу. К всеобщему удивлению он обошел всех визитаторов и каждому сунул руку. Причем половина общественности изумилась сумасбродной выходке Зака, а остальная половина тому, что визитаторы ответили-таки на приветствие новоиспеченного ларга. «На волне изумления, надо полагать».
Улыбаясь до нельзя натянуто Олаф наконец-то справил буйного в строй и вернулся к своей обязанности. Он посмотрел на два оставшиеся удостоверения, потянулся было к дальнему, но передумал и взял то, что лежало поближе.
Когда предпоследним ларгом оказался не он, откуда-то из потаенных глубин души Сейвена всплыл мутный пузырёк беспокойства. «Чушь. Покамест все шло предсказуемо, и нет причин положению вещей так резко меняться. Крайтер сделал ларгом себя и всю нашу группу. В этом сомнений быть не может». Сейвен внутренне содрогнулся, когда внезапно для себя осознал, что несмотря на правду, известную только ему, и он не прочь обзавестись билетиком в другую жизнь. И это после того, как его практически выворачивало от болотной жижи лжи в которой он увяз. «Распробовал? Теперь вкусно стало?». Он скрипнул зубами и чуть было не поддался желанию покинуть строй и выйти вон. Никогда еще он не чувствовал такого отвращения к самому себе.
- Сейвен Болферт!
Сейвен окаменел. Память зачем-то воскресила давешнее лицо Крайтера. Такое бесстрастное, спокойное, будто высеченное из гранита. «Сказать правду? Сейчас же! Непременно сказать!». Он сделал шаг и вышел из строя.
Зал ему аплодировал. Как и всякому другому, удостоившемуся сегодня чести зваться ларгом. Но аплодисменты показались Сейвену зловещими. Воображение рисовало дикую картину того, что все знают истину и вот здесь и сейчас проверяют его - Сейвена. Испытывают на честность. Проверяют его честь. И если он, как Крайтер, спокойно примет участь, пожмет руку Олафу, поклонится и спустится обратно, то тут же поднимется гвалт и его справедливо освистают. «Лжец! Вероломный обманщик! Волк в овечьей шкуре!». Он слышал эти обвинения как наяву и уже верил им.
Это был его шанс. Как последний ларг он должен был произнести заключительное слово. Олаф передал ему удостоверение, пожал руку, а после жестом пригласил сказать что-нибудь. Как во сне Сейвен поднес к губам микрофон и только сейчас прямо посмотрел в зал. Люди притихли ожидая, что же скажет самый молчаливый и замкнутый житель купола Бредби. Но тот продолжал молчать, разглядывая раскинувшееся перед ним скопище. Взгляд остановился на рожденных сегодня ларгах и тех, кому судьба дала от ворот поворот. Он посмотрел на пылающее счастливой улыбкой лицо Зака, на блестящие глаза Лейлы, на Крайтера, который тоже ухмылялся. В этих лицах было что-то, что остановила Сейвена от давешнего порыва. В них он увидел свет. Увидел сбывшиеся мечты и новые, далеко идущие надежды. Он выдохнул, набрал в грудь воздуха и сказал:
- Спасибо тем, результатами чьих стараний мы преодолели долгий путь и предстали перед вами как есть. Разочарований не будет. Мы обещаем.
Ненависть к хлопкам публики обещала вот-вот воплотиться во что-то осязаемое. Сейвен сжал кулаки покрепче, стиснул зубы, отчего губы превратились в узкую белесую нить и медленно сошел вниз. Народное внимание отстало от него, но аплодисменты по инерции все еще звучали. В его честь. Постепенно в зале снова воцарилась относительная тишина и Олаф, воспользовавшись этим, вернулся к любимому своему делу.
- Десять ларгов. Неплохо, да? А следующий год обещает новые рекорды. С завтрашнего дня к семнадцатой сессии обучения приступит аж тридцать три доларга! И если отказников окажется больше, пускай даже все тридцать процентов, то все равно в будущем году вот на эту сцену взойдет, по меньшей мере, тринадцать новых воина. Остальные же не у дел не останутся. – Он обвел взглядом выстроившихся перед ним выпускников. – Невозможно каждому стать ларгом, как нельзя любому быть рыбаком. Поверьте, работы хватит на всех. Мы навсегда останемся одной семьей, живущей под общей крышей, дышащей одним воздухом, стремящейся к одной цели. Сделать наш мир лучше, безопасней и… свободнее. Свободным.
Он рассмеялся.
- В любом случае уже завтра новички отправятся на свое первое задание. Контракты уже подписаны и лежат у меня в столе, так что завтра я жду всех в своем кабинете. К пятому циклу. Да – в пять. Хоть выспитесь немного. А сейчас – отдыхайте. Сегодня ваш, хм, вечер.

***

Музыкальная группа купола Бредби сегодня давала свой дебютный концерт. Получалось у них неплохо, тем более, что артисты пользовались совершенно новыми музыкальными инструментами. Электрогитары, ударную установку, синтезатор, усилители, пульты и прочее оборудование привезли в купол из Сотлехта практически сразу, после того как актив доларгов предъявил визитаторам приказ об утверждении группы. Подобные музыкальные коллективы уже давно существовали в других куполах Вербарии и возможно поэтому вопрос о приобретении оборудования решился с приятной быстротой. Одним словом, у коллектива под названием «Взлет падения» хватило времени отшлифовать свою программу и достойно подготовиться к дебютному концерту. Выступали негромко, мелодично, перемежая изобилие песен с чистой инструментальной игрой.
С бокалом пальмового вина в руках Сейвен подпирал одну из колонн мантапама. Он слушал музыку, про себя оценивая каждую композицию по пятибалльной шкале, глазел по сторонам, оценивая наружности людей все по той же системе и цедил напиток, сразу оценив его по достоинству. Он допивал уже третий бокал и, быть может именно поэтому, не торопился уходить с праздничного вечера.
Проходившая мимо разносчица, которая успела запомнить молодого ларга не отходившего от колонны весь вечер, остановилась и предложила обновить. Сейвен великодушно согласился и вот, уже с четвертой порцией вина в руке и потеплевшим от алкоголя взглядом, он продолжил по-своему наслаждаться вечером.
В гуще событий заприметился Зак. Окруженный толпой он что-то самозабвенно рассказывал и при этом махал руками во все стороны. Странно, но его с интересом слушали. «Должно быть треплется о своих достижениях в Лонции. То же мне - герой без подвига». Крайтер беседовал с Олафом с таким серьезным выражением лица, будто предметом их разговора по меньшей мере было объявление войны Кетсуи-мо. «Откуда же у вас такая связь близкая?.. Не оказалось бы, что наш драгоценный протектор отец Крайтеру. Вот шороху-то будет». У края сцены Сейвен мельком углядел Лейлу, которая громко аплодировала и что-то кричала всякий раз, когда артисты завершали очередную композицию. «Вливается наша новенькая потихоньку. Хм? И музыку, стало быть, любит? А может, играет? Не удивлюсь, если следующий концерт пройдет с ее участием».
Немного погодя пришло время танцев. Из стульев соорудили импровизированную площадку на которой, сначала нерешительно, но затем все бойче, стали кружиться пары. Толпа хлынула к границам площадки, отчего танцующие скрылись из вида и зала наполовину опустела. Поскольку смотреть стало некуда, Сейвен уставился на бокал с вином.
С полнарна ничего не происходило, но потом в бокале неожиданным образом добавилось синего. Взгляд его встретился с бездонной голубизной наставницы Диз. Она стояла скрестив руки за спиной и пристально смотрела на него. Потом она шагнула раз-другой и оказалась вплотную настолько, что костяшки его пальцев, сжимающих бокал с вином, коснулись ее груди. Сейвен предпочел отхлебнуть глоток.
- А ты почему не танцуешь? – спросила она тоном, будто Сейвен целыми днями только и делал, что танцевал, а тут вдруг взял, да и уклонился.
- Что ты хочешь, Диз?
- Что я хочу?
- Да.
- Хочу, чтобы ты меня пригласил на танец.
- Даже если бы и умел…
- Я знаю, - она отступила в сторону и привалилась спиной к той же что и Сейвен опоре. - Тогда просто постоять с тобой.
Три нарна тянулось молчание. «О чем ты думаешь, Диз? Чего хочешь?». Сейвен покосился на стоящую рядом. «Уж не в любви ли мне признаваться пришла?». Он представил себе, как выдающийся ларг, магистр «синей магии», девушка которую боялись все, очень нежно обнимает его и шепчет на ухо ласковые слова.
- Чего ты хочешь, Диз? - повторил он, но ответа не услышал.
Диз боялись не потому, что она в совершенстве владела «синей магией», а потому, что в гневе не контролировала эту силу. Напряжение ее биотоков подскакивало вместе с яростью и все это срывалось в непредсказуемые последствия. О, в такие моменты ее тело превращалось в сущую молнию, способную разить взрывной энергией кого угодно через что угодно. Сквозь контроль эта способность творила настоящие чудеса, но в хаосе буйства, чинила только разрушение.
- Диз? – Он повернулся и с удивлением увидел, что она плачет. Не как это делают обычные женщины с всхлипами и искривленным лицом, а молчаливыми дорожками слез. Только уголки ее губ часто подрагивали.
«Превосходно. Только этого мне сейчас и не доставало». Сейвен огляделся по сторонам, но, к удаче, поблизости не было никого, кто смог бы обратить на них внимание. Он оттолкнулся от колонны и со вздохом встал напротив Диз. Так же близко, как несколькими минутами раньше она подошла к нему.
- Что с тобой? – Спросил он, стараясь выразить голосом участие. – Только не говори, что тебя кто-то обидел. И прекрати давать слезам волю. Они тебе не к лицу.
Но вместо того, чтобы последовать совету, она бросилась ему на шею, вся дрожа от беззвучного плача. «Вот же-ж…». Сейвен покосился на бокал из которого расплескалось вино, украдкой допил его остатки и засунул опустевший хрусталь в карман кителя.
Он приобнял ее за плечи, она же в ответ прижалась еще сильнее. Внутри шевельнулось какое-то чувство, что-то тепло захватило его. Сейвен погрузился в тот странный сон, где он стоит вот так же обнявшись с Диз в солнечном фонтане. Чудно, но сейчас его мало заботило, что их могли увидеть. «Это все вино, что б ему было пусто. Четыре стакана. Одуреть можно. Как я еще на ногах держусь». Пока Сейвен занимался поиском оправданий для себя, лучезарная наставница успокоилась, ее плечи перестали вздрагивать, а дыхание выровнялось. Она распустила объятья, мягко отстранила Сейвена и посмотрела ему в глаза. Ее ресницы слиплись, а кончик носа слегка покраснел. Только сейчас он обратил внимание, что Диз где-то успела снять очки. Она смахнула остатки слез со щек, глубоко вздохнула, возвращая самообладание и решительно проговорила:
- Я больше не наставница. Сегодня утром, как только мы вернулись из Лонции, я подала рапорт о самоотстранении. Олаф не хотел его подписывать, но я иногда могу быть настойчивой… Теперь я ларг. Как и ты. И… может быть…
- Почему, - перебил ее Сейвен, чувствуя, как часто забилось его сердце. – Зачем ты так?
- Я знаю, что меня никто не воспринимает всерьез как наставницу. И ты тоже, кстати. Мне нравилось то, чем я занималась. Нравилось делиться теми знаниями, которыми я сама располагаю. Пусть их немного, но… Что толку, если я не могу увлечь? Да, я могу задать трепки, могу заставить бояться меня, но уважать как наставницу… Можешь мне не верить, но даже молодые доларги не хотят слушать меня. Даже дети, понимаешь?!
- Значит, это не твой путь. У тебя характер воительницы, а не учителя. Простого желания поделиться знаниями мало. Здесь нужно или иметь дар учителя или характер деспота. Но, извини уж, ты одарена другим. И ты слишком мягка к подопечным. Так что, - он усмехнулся. – С возвращением. Ты все сделала правильно.
Диз улыбнулась, а Сейвен про себя облегченно выдохнул.
- Спасибо, Сейв. Я знала, что ты не такой, каким кажешься.
- Да я просто…
- Выпил лишнего, - засмеялась она. – Может все-таки потанцуем? Если не умеешь, я научу тебя двум-трем несложным па.
- Я не настолько пьян, спасибо, - на мгновение Сейвен смутился. Но лишь на мгновение. – И раз уж зареклась больше не учить, так не учи.
- Это ведь совсем не то.
- Знаю. Хе-х, просто я не привык находиться в центре внимания. Мне пора. Спокойной ночи.
Он развернулся и зашагал прочь, но услышал оклик.
- Эй, что это у тебя в кармане?
И действительно, из кармана его кителя продолжала высовываться хрустальная ножка. Сейвен достал бокал и вернулся к Диз.
- Вот. Верни разносчице.
- Хорошо.
Когда его фигура начала пропадать из поля зрения, из-за пояса Диз достала очки, одела их и проводила Сейвена взглядом до самого сумрака парковой зоны. Потом она дождалась разносчицу, но вместо того, чтобы вернуть бокал, попросила наполнить его до краев. Вместе с ним она покинула залу и уединилась в своем номере.

Исправлено: Head Hunter, 03 ноября 2010, 09:42

Ом Мани Падме Хум.

Прежде чем предложить своим постоянным читателям очередную главу, я, предупреждая вопросы и недоумевания, докладываю, что в структуре мира произведения произошли некоторые изменения. В частности, я избавился от спутника планеты и ввел более адекватную для того мира систему времяисчисления. Если кратко, то:
сутки в 1,5 раза длиннее чем земные (т.е. 36 земных часов)
- Год состоит из 666 дней (или 999 земных дней)
- день состоит из 10 циклов, цикл из 100 нарнов, нарн из 100 квиков.
- 1 цикл равняется 3,6 часам.
- 1 нарн равен 2,16 минутам.
- 1 квик равен 1,296 секундам.
Цифры эти я не просто из головы взял, а получил в результате долгих физико-астрономических расчетов с учетом закономерностей планетарных систем.
Кроме того, я нарисовал карту мира. Если кому-то интересно, то могу поделиться наброском(приватно).
Итак...

Act 5

Первое что сделал Сейвен проснувшись утром, это поинтересовался временем. «Начало пятого?». Он привстал и взял со стола будильник. «Да, точно. А пришел я вчера ровно в полночь… Стало быть пять циклов. Недурно соснул…». Хронофор отправился на место, а Сейвен сел на кровати. Навалилась чудовищная головная боль, а следом пришло раскаяние о количестве выпитого вчера.
Покряхтывая и стеная он провалялся с боку на бок еще с треть цикла. Потом безжалостная сухость во рту заставила-таки его подняться и глянуть не осталось ли немного воды в бутылке за столом. Но, к праведному сожалению, ни воды ни бутылки там не нашлось. Сейвен еще раз пожевал ссохшимися губами, взвесил обстоятельства, наскоро оделся и вышел.
Снаружи зачинался прекрасный новый день, солнечный и теплый. Но Сейвен обрадовался не солнцу, а тому, что вокруг оказалось безлюдно. С жутким запахом изо рта встречаться с кем-то крайне не рекомендуется и он поспешил вниз по тропинке к оконечности жилого комплекса, где располагались умывальни. «Только бы не занята».
Фортуна улыбнулась во второй раз – у кабинки было пусто. Сейвен прикоснулся к идентификатору, вошел внутрь и замкнул за собой дверь. Он облегченно выдохнул, но тотцикл вспомнил зачем пришел и торопливо уталил жажду.
Прикосновение холодной воды привело Сейвена в чувство. Старательно поплескавшись над умывальником, он снял с вешалки свободное полотенце, вытерся им насухо и вышел, мимодумно прихватив утирку с собой.
За дверью поджидал Крайтер. С голым торсом и в шортах, из кармана которых торчал новый тюбик зубной пасты. Он стоял, прислонившись к стене и поигрывал своим полотенцем.
- О! – оживился он. – Тоже в скорлупку волочешь? А я вот вчера унес и только сегодня вспомнил, что полотенце за кровать завалилось. Вот – возвращаю!
Сейвен не ответил. Ему подействовали на нервы беспечный тон Крайтера и то, с какой никчемной темы он попытался завязать диалог. «Полотенце? Через треть цикла получать первое задание и валить демон знает куда, а тут - полотенце. Да и вообще, откуда такое дружелюбие?». Можно было предположить, что это новый статус вдохнул в Крайтера дух позитивизма, но Сейвен знал его не первый год, поэтому не ослеплялся такой перспективой. Он молча опустил полотенце Крайтеру на плече и двинул вон.
В куполе по-прежнему оставалось безлюдно. Складывалось впечатление, будто все население отправилось на боковую только под утро и сейчас елейно посапывает. Доларгам, конечно могли позволить расслабиться в честь праздника. Как и визитаторам. Но никак не ларгам. У ларгов нет выходных.
Привычки носить с собой хронометр Сейвен не имел, но он и так знал, что времени до встречи с Олафом еще достаточно. Возвращаться в скорлупку не хотелось. «А не позавтракать ли?». Видневшаяся за умывальнями столовая, напомнила стопку блестящих оладий. Но есть от этого не захотелось. Сейвен мысленно оценил перспективы остывшего завтрака и сразу решился.
Дежурный по столу, который больше хотело видеть сны, чем лицо Сейвена, положил свежего салата, шлепнул в тарелку каши, жирно сдобрил массу соусом, и отправил с разносом на стол.
- Завар или сок? – спросил дежурный не отрывая от стойки взгляда, точно прилипнув.
- Завар.
«Лучше уж завар. А то ты сам выжатый как апельсин. Чего доброго личным соком напоишь…».
Жевал он неохотно. Вдобавок основное блюдо подали уже едва теплым. А вот завар из тонизирующих трав оказался неплох и отлично поправил настроение.
После завтрака Сейвен вернулся к себе и уточнил время. До назначенного часа оставалось двадцать нарнов.
У лифтовой площадки мялась Лейла. Темно-желтые короткие штаны, желтая куртка, застегнутая до самого подбородка и черные ботинки из под которых выглядывало тоже что-то желто-полосатое… «Цыпленок». Этот цвет ей определённо шел. Как и короткая стрижка. На поясе у Лейлы он подсмотрел ряд метательных ножей и одобрительно хмыкнул.
- Кого ждешь? – он шагнул из тени ожидая эффекта, но Лейла даже не дрогнула. Она повернулась ему на встречу и просто улыбнулась.
- Если ты откроешь двери лифта, то тебя. Отпечаток моей ладони еще не загрузили в превратную систему, так что...
Сейвен кивнул в ответ и они вместе вошли в просторную кабину лифта.
- Я еще вчера обратила внимание… У вас даже здесь – в лифте цветы растут! – Лейла указала на ряды какой-то растительности, кустившейся в навесных клумбах под самым потолком лифта. – Для чего столько?
- Микро-экосистема. Мы даем растениям оптимальные условия для жизни, а они – нам.
- Воздух?
- Не только. Растения дают плоды, а некоторые их части используют для приготовления лекарств… И завара.
- Чай?
- Что?
- Ну, когда высушенные листья кипятком…
- Да.
- У нас в Крисалии это чаем называется.
Двери лифта расступились и ларги шагнули в приемную протектора. Впрочем, скорее – в общую приемную, поскольку на пятом этаже центрального корпуса размещался не только кабинет Олафа, но и секретариат визитаторов.
Напротив от створок лифта громоздился огромный, как сама приемная, стол, за которым работал визитатор. За его спиной возвышалась стена из дверок и ящиков, закрытых, но, наверняка, полных документами. У двери, затворенной справа, стояло насколько ларгов и каждый из них что-то читал.
Визитатор поднял голову на прибывших, отчего из-под золоченного чепца показался его подбородок. Он жестом пригласил к столу.
- Вот табель, распишитесь в получении. Здесь и здесь, - указал он на пустые строчки.
Когда росчерки были запечатлены, визитатор обратился к одному из ящиков стола и достал табельные экземпляры устава вместе с удостоверениями ларгов. Сейвен видел удостоверения не раз, но… Внутри что-то замерло, когда он открыл книжицу и с одной стороны увидел дагерротипный отпечаток своего лица, с другой – блестящего сталью пернатого хищника с змеей в когтях. Рядышком Лейла тоже знакомилась со своим удостоверением. Мельком глянув, Сейвен сразу догадался, что ее переполняли чувства иного рода. «Как же… Так долго быть частью одного, чтобы в результате получить нечто другое».
Он положил удостоверение ларга в один из карманов и раскрыл книжицу устава. Пролистав несколько страниц и не углядев ничего полезного, Сейвен отправил ее в другой карман. Лейла поступила так же. Только она не раскрыла устава вовсе.
Двери лифта расступились и в приемную вошли двое. Крайтер и Зак. «Как только кабину не разнесли?». Крайтер пожаловал на прием в своем обычном белом плаще, а Зак -
в просторных шортах с кроссами на босу ногу, да плотной клетчатой рубашке с закатанными рукавами. Сейвен припомнил форму купола из шкафа и, про себя, одобрил факт, что ее не заставляли одевать каждый раз отправляя на задание. В привычном было удобнее. Зак, например, - кулачный боец и ему точно неловко, когда узкие подмышки мешают размахнуться.
Визитатор пригласил только что вошедших к столу, а после отпустил к двери протектора. Через некоторое время поднялись и остальные ларги, но прием все никак не начинался. Стало тесно. Но не в физическом отношении – места в приемной хватало всем. Ларгов теснило ожидание. Все молчали. Изредка кто-то перекидывался несколькими фразами, пустыми и ничего не значащими. Рядом с визитаторами предпочитали держать рот закрытым.
Наконец двери кабинета протектора отворились и на порог вышел еще один визитатор. Он громко назвал три имени, приглашая войти первую группу. Через несколько нарнов двери распахнулись вновь. Тройка вернулась разгоряченная и, если судить по живому обсуждению известного только им, преисполненная энтузиазма.
Следом были приглашены еще трое ларгов. Сейвен нахмурился и потер саднившие болью виски – остался полный состав давешней группы В. Крайтер усмехнулся, потом еще и еще, пока не засмеялся в голос. Остальные грузно молчали.
Шанс, что оставшихся ларгов разделят сводился к нулю. Сейвен это отлично понимал, ведь каждому было известно, что группы из двух человек не бывает. Редко, очень редко, ларги работали по одиночке. Это были опытные, закаленные войны, которым поручались важные и ответственные задания. «Явно не наш случай».
Насмеявшись, Крайтер облокотился о стену и в упор вытаращился на Зака. Тот делал вид, будто не замечает пристального внимания и даже отвернулся в сторону для пущей убедительности. Со своего ракурса Сейвен видел, как он постоянно косился в сторону Крайтера, видел как его губы напрягались и подергивались. В итоге Зак скрестил руки на груди и, точно погруженный в думы, начал ходить по комнате, проторяя маршрут как можно дальше. Он точно отталкивался от Крайтера намагниченным железом.
Двери кабинета отворились во второй раз. Группа вышла и молча, как-то сдавленно, поплелась к лифту. Визитатор пригласил оставшихся к протектору.
Кабинет Олафа напомнил утес, скребущий пиками небеса. На вошедших обрушилась река мягкого света, немилосердно ослепляя после хмурой приемной. Протектор сидел за столом в шикарном резном кресле и просматривал бумаги. За его спиной во всю стену зиял великолепный оконный проем, вид из которого преподносил всю жизнь купола как на блюдце. «Наверняка старина частенько стоит у окна и смотрит вниз, наблюдает за нами». Верхний край окна почти касался небесной тверди и вода в оболочке купола, бурно преломляя лучи солнца, походила сейчас на жидкий кристалл.
Впустивший компанию визитатор остановился за спиной протектора и неизбежно померк в высоком сиянии дня. Олаф вскину на гостей голову и поспешил выбраться из-за стола:
- А, группа В! Умеете работать в команде, умеете.
Он поприветствовал каждого лично, чем особенно смутил Лейлу, потом вернулся к столу, отыскал во всем многообразии тот самый документ и положил его не край, прихлопнув сверху ладонью.
- Вот ваш контракт. Живой и очень интересный. Поедете в Крисалию.
Рядом с Сейвеном кто-то подавил радостный вздох. Это была Лейла, прикрывшая кончиками пальцев рот.
- Контракт заключен с правительством Делио Флаби, так что имейте в виду это сразу, - серьезно и даже сурово продолжал Олаф. - У них в Крисалии несколько собственных желобов по добыче руды и нам поручено конвоировать туда новейшее оборудование. В Йерашане уже сейчас ведется погрузка ледокола, так что к вашему прибытию все будет готово. Задача такая: вы сейчас отправляетесь в Лонцию, знаю-знаю, вы только вчера оттуда вернулись, но ничего не поделаешь. Так вот, из Лонции вы следуете к железнодорожной платформе и оттуда прямиком до Йерашана.
- Ого, это почти вся Гелиония поперек… - присвистнул Крайтер.
- Да, именно так. На вокзале Йерашана вас будут ждать и препроводят в порт. С этого, момента, собственно, ваше задание и начинается. Охрана, я вам скажу, самое обыкновенное дело ларгов. Не верите? А спросите, - и он кивнул на визитатора. Тот в ответ степенно наклонил чепец в жесте согласия.
- Капитан ледокола посвятит вас в детали. Он вообще всячески обязан содействовать вам. Поедете впятером… Сегодня. Глиссер будет ждать в порту ровно в семь.
- Вы сказали впятером. Кто-то еще? – Продолжал вести переговоры инициативный Крайтер.
- Да. Поскольку это ваше первое задание и оно довольно-таки ответственное, я решил отправить с вами проверенного ларга. Диз Криста, она будет вашим командующим напока.
- Диз? Так ведь она…
- Я отстранил ее. Без тридцати нарнов семь у главных ворот вас заберет транспорт. Не опаздывайте. А сейчас все свободны.
Спустились вместе, но едва двери открылись, как Крайтер, скорыми и раскатистыми шагами оставил товарищей далеко позади. Когда они вышли на малое кольцо к одному из шумящих водопадов, то его уже не было видно. «Важное что-то вспомнил. Или просто выделывается. Да. Скорее именно так».
На душе было как-то плоско. Сейвен внутренне готовился к напыщенным речам, витиеватой манере слога, к тому, что Олаф много скажет лишнего. Сегодня же он просто не походил на себя вчерашнего. «Может он со всеми ларгами так лаконичен? И это не он, а мы изменились…». Странно было и то, как он отозвался о Диз. «Проверенный ларг», но «я отстранил ее». Противоречиво донельзя.
На мосту через ров Сейвен остановился, перегнулся через перила и посмотрел вниз на прозрачную воду. Сквозь редкие перышки волн, отбрасываемых ворчащим рядом водопадом, проглядывалось каменистое дно. Одинокий пучок водорослей колыхался сообразно течению, а рядом с ним играла юркая стайка мальков. Рыбки исчезали и появлялись вновь, мерцали на свету глянцевитыми боками и видели только себя. Как тесен казался их мир. Сейчас он едва умещался в зыбкой кроне куста водорослей. «А если выпустить их в настоящую реку? Интересно, уплывут они или останутся? Будут так же держаться вместе или разбегутся кто куда? Мы бы уж точно разбежались».
Остановился Сейвен не просто так, а с намерением отделаться от спутников. Но те, видно, намека не разобрали и стали рядом, молча уставившись на воду. Простояли так долго. Странно, но в молчании не было ничего неловкого. Поначалу Сейвена раздосадовала вынужденная компания, а теперь он поддержал бы любой разговор. Только вот его никто не начинал.
Что-то заурчало. Сейвен покосился на Зака – тот немного зарделся. Урчание повторилось.
- Да, я сегодня еще ничего не ел, - перевел он голос своего живота. – Позавтракать никто не желает?
- Уж лучше и пообедать сразу, - отозвалась Лейла. – Сейвен, ты как?
- Я уже поел. Идите без меня.
- Тогда до скорейшего.
- Да, увидимся. Позже…
Торчать на мосту дальше не было смысла и Сейвен пошел к себе.
Он лег на кровать. Одеяло сбилось в комок и все тело прямо заскрежетало от раздражения. Он выдернул из под себя это и швырнул в ноги. В распоряжении оставалось еще полтора цикла, потому резон устроиться поудобнее все-таки был.
Какое-то время он прислушивался к собственным мыслям, но они были какими-то оборванными... Самые выразительные из них цеплялись исключительно к тому, на чем останавливался взгляд. Сейвен полежал с закрытыми глазами, но сон ходил далеко. Тогда он достал из кармана личный устав ларга и раскрыл его, где раскрылось:
«Глава 6. Укрепление и сохранение здоровья ларгов.
134. Сохранение и укрепление здоровья, физическое развитие ларгов - важная и неотъемлемая часть их подготовки к качественному исполнению заключенного контракта. Забота ларга о собственном здоровье является одной из его основных обязанностей по обеспечению постоянной боевой готовности. Сохранение и укрепление здоровья ларгов достигаются:
- регулярными тренеровками, занятиями физической подготовкой и спортом;
- осуществлением санитарно-гигиенических, лечебно-профилактических мероприятий;
- исключением факторов негативно воздействующих на здоровье и общее физическое состояние».
Очередная случайно раскрытая страница:
«Глава 3. Права, обязанности и ответственность ларга.
45. Ларг обязан с достоинством нести звание наемного воина, дорожить честью купола и честью своего звания.
46. Ларг обязан ставить исполнение контракта превыше всего, прилагать все усилия на достижение цели, быть готовым к самоотверженному устранению любых факторов, препятствующих достижению цели.
47. Ларги обязаны оказывать поддержку друг другу, независимо от принадлежности к тому или иному куполу, оказывать содействие в выполнении контракта, если возникает такая необходимость».
Чем больше Сейвен читал, тем отчетливее видел мелкие ячейки сети, наброшенной на ларгов. Каждая строчка устава сквозила цинизмом, неприкрытым безразличием к ларгу, как к человеку. В этом документе они рассматривались, точно дорогие автоматы, которые должны всегда работать исправно, беспрекословно повиноваться и видеть перед собой только один идеал – контракт. Устав ни на что не намекал. Он открыто и бесцеремонно расставлял по полочкам то, чего с гнетущим чувством ждали доларги, то, чего они, будучи доларгами, отказывались принимать, но уже давно приняли. С самых тех дней, когда их – беспомощных и глупых, заманили сладким в купол и принялись дрессировать. А теперь? Теперь ничего не осталось. Только правда, которая в чистом виде горше хлорки.
Не то чтобы эта книжица потрясла Сейвена, нет – он не пудрил себе голову псевдоромантикой профессии и давно уяснил, кто он таков. Та война оборвалась внезапно, но, как разрушенный дом оставляет после себя груду камней и тучу пыли, она не исчезла без следа. Война породила другое, чужое поколение, заменившее истинные ценности мира базарной ценой. И если тогда - в самом начале - глубина бессмыслия измерялась горем, то теперь – ценою. Вот и все.
Хоть и глупо, но устав знать следовало, поэтому Сейвен истратил остаток времени на его штудирование. Текста оказалось много, а официальный стиль дополнительно затянул чтение. В итоге вышло так, что к половине седьмого цикла ему удалось осилить только половину. Сейвен поднялся с кровати, отыскал походный ремень, наполнил его патронами и другой нужной для запала мелочью, проверил удобно ли тот сидит на бедрах, и вышел за дверь.
У главных ворот дожидались только его. Оказалось, что помимо их группы в Лонцию поплывет еще трое ларгов. Сейвен узнал состав – эти ребята зашли к Олафу раньше их.
Уже в дороге всезнающий Зак в полтона рассказал, что Магро, Диотор и Гельвим будут их спутниками почти до самого Сотлехта. Собственно, в столицу Гелионии их и отправили, но для чего – ларги рассказывали неохотно. Что-то вернуть – больше Заку узнать не получилось. К слову: выглядели они совершенно подавленно. «М-да, уж точно не булочки выпекать отправили».
В порту ларгов ничего не задержало и через нарн они уже плыли к восточному берегу западного континента. Пока остальные в пути спали, Сейвен развлекался чтением устава. Веселье, правда, то еще и он бы с удовольствием присоединился к спящим, но… «Странно все это как-то». Не раз и не два Сейвен отрывался от книжицы и настороженно осматривал каюту. Их разместили в другой комнате - поменьше, но его не покидало чувство фантастичности, какого-то залипания во времени. Будто он все еще спит. Или видит точно такой же сон. Он озирался снова и снова, проверял куда смотрят ларги, не парят ли в воздухе радужные завитки… «Хоть экрана нет, а то с Диз глаз бы не спускал». Нарнами он так заигрывался с воображением, что начинал водить перед собой ладонью, или привставал с места, чтобы удостовериться где он находится: там или здесь.
В другом порту их встретили. Точнее даже не встретили, а просто ждали. Гелионский солдат в форме и при оружии, едва различимый в сумерках, козырнул прибывшим и предложил следовать за ним. «Забавно. А если бы музыку заказывала не Гелиония, а кто-то… менее состоятельный, танцевать до Йерашана пришлось бы самим?». Пожалуй, что и так. Хотя, если бы не вторая группа, гидроглиссер наверняка доставил бы прямо к месту назначения.
Когда их ввосьмером пригласили в фургон, где посадочных мест оказалось всего шесть, Сейвен не знал чему дивиться: то-ли колкости судьбы упекшей ларгов в сердцевину ремонтного отряда возвращающегося в Сотлехт, то-ли скупердяйской продуманности маршрута. «Еще бы, это ж сколько денег сэкономлено! А ну-ка - двести километров до железнодорожной платформы, да с восьмерых, да еще в столь поздний час. Недурно работают визитаторы, хлебушек свой явно не просто так кушают».
Ущелье Ребрух оказалось куда длиннее, чем во сне. И шире. Сейвен все выглядывал в узкое окошко-бойницу и ждал когда стены начнут сдвигаться, а Крайтер - печалиться. «А я и Диз, стало быть, съеживаться». Но ничего такого не происходило, хотя в настоящий момент чуток поубавить в росте Сейвен не отказался бы. Он сидел в проходе на корочках, поскольку стоять не позволял низкий потолок. Его участь разделял Крайтер, который с кислой миной подбирал непрерывно опадающий на пол край своего плаща.
Очень скоро дорога испортилась и фургон начало жутко лихорадить. Тряслись долго. Тьма загустела и только скудные отсветы фар хоть как-то означали извилистое русло ущелья. В фургоне стало душно и Крайтер попросил Диотора приоткрыть окошко. Свежее дыхание ночи испортилось выхлопами идущего впереди транспорта, так что свежим его назвать уже язык не поворачивался. «Дрянное все-таки топливо у Гелионии. Хотя дармовое». Надышались до состояния легкого опьянения и тошноты окно закрыли и накрепко забыли об его существовании.
За все время в дороге, Сейвен устал больше, чем от целого дня непрерывных силовых упражнений. С проклятьями в гудящей и перекошенной голове он вышел из тесного фургона. В лицо пахнул свежий ветер, который после душной поездки, казался сладким нектаром.
Железнодорожная станция разместилась у края обширной площадки, окруженной со всех сторон крутогорьем. Если бы ущелье несло в своих берегах кипучую реку, то это местечко стало бы тихой заводью. Открытую местность по периметру освещали редкие прожектора, дающие, впрочем, достаточно света, чтобы не заблудиться. У вытянутой железнодорожной платформы томился локомотив, связанный с тремя вагонами. Состав блестел в желтых отсветах, как китоническая рыбина, грозная и проворная в воде, но беспомощная на суше.
К звукам тихой ночи примешивалось мерное урчание. То был громадный генератор, питающий станцию. Его чернеющий силуэт различался чуть поодаль, мигая красными и зелеными лампочками.
Гелионцы сразу же избавили бывших попутчиков от своего внимания и стали группировать технику для ночлега, а ларги, как будто обижено и оттого не попрощавшись, тотцикл отправились на посадку.
Вблизи поезд оказался больше, чем гляделось. Обтекаемый как пуля, приплюснутый с носу и без намека на окно, он явно приходился родственником гидроглиссеру. Сверх того, локомотив и вагоны щеголяли плавниками воздухорассекателей на крышах. В каждом изгибе чувствовалась скорость, а в немом величии – мощь.
Устройство поезда оказалось таким, что попасть в вагоны (весьма коротенькие, кстати) можно было только через головную машину - сквозь одинокий люк в бронированной обшивке. «Безопасности ради? Никому не пробиться внутрь и не пленить пассажиров… А если авария? То и выйти не получится, что ли?». Впрочем, на этот счет конструкция вагонов наверняка предусматривала что-то.
На стук откликнулся визитатор. Открыл дверь он не сразу – сперва осведомился через внешнюю связь кто они такие и чего хотят. Диз ему ответила, озвучив номер контракта, состав команды, место назначения и для наглядности предъявила документ. Визитатор выждал с полнарна и заметил, что, по крайней мере до десяти, он считать умеет, и что перед ним стоит несколько больше народу, нежели было озвучено. Тогда вперед выступил Диотор и точь-в-точь повторил характеристику Диз, отделив лишь номер, место и состав. Даже интонации в голосе у него звенели идентично. «Подражать наставнику не так уж и плохо. Тем более, впервые и с таким холодным приемом…».
Фыркнула гидравлика и овал люка с неторопливо посторонился. Внутри оказалось светло и чисто. «И зачем понадобилось устраивать весь этот цирк с расспросами? Неужели и вправду мог явиться кто-то другой и захватить поезд?». Дальше тамбура Визитатор никого не пропустил, покуда каждый не предъявить удостоверение ларга. Когда он закончил рассматривать корочки и заносить какие-то пометки в собственный табель, то смилостивился и открыл дверь в первый вагон. Самым обычным железным ключом, что несколько удивило Сейвена.
- Остальные двери открыты, - махнул он рукой. – По четверо в каждом вагоне.
- Но нас в команде пятеро, - осторожно заметила Лейла.
- Значит кому-то достанется целое купе.
- А может, мы как-нибудь вместе?..
- Нет. По инструкции не положено. Проходите, не задерживайте отправление.
Роскошь коридоров, через которые шел Сейвен, ошеломляла до немоты. Отделанные бархатом с золотыми кружевами стены, хрустальные осветители на потолках в обрамлении позолоченных цилиндров, массивные, как будто мраморные багеты и настоящий вернисаж вдоль стен.
- Это что, передвижная галерея? – Крайтер остановился у картины, на которой был изображен буйвол, вспарывающий рогами землю. – И зачем это он?
Единственное купе первого вагона заняла группа Диотора. Второй вагон Сейвен миновал не останавливаясь, с тайным желанием самолично обосноваться в третьем. Он оглянулся и облегченно выдохнул – за ним никто не пошел. «Вот и отлично».
- Знал бы – оделся поприличней, - задумчиво проговорил Сейвен, рассматривая убранство.
Больше всего озадачила головастая шкура бурого медведя на полу. И камин. Впрочем, при ближайшем рассмотрении камин оказался искуственным, а вот шкура - настоящей. Блестящий паркет, хрустальные сосульки звездного света над головой, массивный дубовый стол и четыре стула, кожаные кресла, по формам и мягкости напоминающие свежие пончики, две кровати со шторками, огромный холодильник и… матово-стеклянная дверь в уборную.
- Шикарно.
Обувь Сейвен оставил у порога, запал пристроил в углу за какой-то расписной вазой, снял пояс и с интересом осмотрелся. Его не покидало чувство отстраненности, будто бы это и не купе вагона, а просто уютная комната, и на самом деле он не уезжает, а уже приехал. «Вот только куда?».
Камин фальшиво потрескивал в тишине и от него волнами исходило тепло. После прохладных гор и людского обилия здесь было особенно хорошо. Сейвен развернул к камину одно из кресел и провалился в нем, как в облаке. Двигаться расхотелось, обленились и мысли. Он закрыл глаза и представил себя в пушистом халате, в мягких тапочках перед настоящим камином. В огромном доме все спят и лишь он один с бокалом теплого вина остался в гостиной, чтобы привести мысли и чувства в порядок. В воображении бесконтрольно, как во сне, соединялись люди и образы, плавилась жизнь, чтобы предстать перед Сейвеном в ином свете.
От стука в дверь мечты разбились. Он открыл глаза и с сожалением обнаружил руку пустой, а ноги - босыми. «Дались мне эти тапочки». Раздражение колыхнуло волной успокоившуюся до того душу.
- Заходите, кто там.
Дверь открылась и на пороге возник Крайтер. Он посмотрел на Сейвена, потом на его сапоги, оставленные за порогом, и начал разуваться. Уже в комнате его вниманием прежде всего овладела голова медведя. Со вздохом он нагнулся и заглянул к мертвому зверю в пасть, потом выпрямился и грустно констатировал:
- Пластмасса…
«Какого демона тебе надо?».
Крайтер долго посмотрел на урчащий в углу холодильник:
- У нас он деревом отделан. Представляешь, сколько стоит? А… Для чего? Я имею в виду, ведь поезд куполу принадлежит, а значит никто кроме нас им пользоваться не будет. Зачем ларгу деревянный холодильник? Тебе он нужен?
«Естественно, что нужен. Как еще я могу нормально отдохнуть между заданиями, если не в хорошей обстановке и хорошо питаясь?».
- Нет.
- Вот и мне не нужен. Я не могу есть из деревянного холодильника. Так что, будь добр, или иди к ним, или оставайся и поужинаем вместе.
«Смотрите-ка, есть он не может. Поругался там, что-ли теперь пришел сюда? Все равно попытка выселить меня фальшивая».
- Делай что хочешь.
- Значит ты остаешься?
- Нет. Я иду спать.
- Как? А ужинать?
- Нет желания.
- Ну, как знаешь.
Сон лез вполне себе справедливо, поскольку на хронометре была полночь, а вот почему аппетит ходил где-то далеко – Сейвен объяснить затруднялся. Но Крайтер не был тому виной. Скорее всего, посодействовала разнузданная дорога и угар, которым он надышался в пути. Заставить себя и сесть за стол все-таки можно и Сейвен так поступил бы, но теперь, когда рядом он… «Насиловать себя, да еще и дважды?».
Шторки оказались весьма кстати. Сейвен забрался в кровать на первом ярусе, задернулся и сразу стало темно и как-будто тише. Неторопливо извиваясь, он разделся, отыскал вход под одеяло и укрылся. Сон обнял разум не сразу. Дрема забавлялась с ним, как сытый кот с придавленной мышкой. Ласкала, гладила, отвлекалась на перестук колес и редкие, но какие-то инородные звуки, порождаемые Крайтером. Душа ворочалась и зевала, с мягкой истомой устраивалась поудобнее в вздыхающем теле. Все становилось неуловимо далеким и близким как сердце, быстрым и бесконечно долгим.
Наконец остановилась и эта карусель. Сейвен оказался на самой верхушке, на пике гладкого как шлифованная сталь конуса. На самом кончике, с вершины, что острее иглы, он взирал на копошащуюся внизу массу, перемалывающую в экстазе нагие тела и оголенные механизмы. По безбрежному, утопающему в далекой пестроте, океану пробегали разряды электричества. Они разбивались о подошву конуса ледяной изморозью и тонули вспять легким снегом. Иногда невесомые снежинки достигали высоты, но всякий раз оказывались вне досягаемости. Или просто некому было их достать? Странно, но его как будто не существовало, точно он сам являлся той далекой одинокой снежинкой.
Он летит над разноцветным океаном, поднимается все выше и выше… Сполохи теперь похожи на грозовые переливы в дозревающей туче. Они бледнеют, истираются и меркнут насовсем. Теперь он – единственный источник света, но, увы, светить не для кого.

Исправлено: Head Hunter, 03 ноября 2010, 09:43

Ом Мани Падме Хум.

1234567»10	ОСТАВИТЬ СООБЩЕНИЕ НОВАЯ ТЕМА НОВОЕ ГОЛОСОВАНИЕ