|
|
| |
| AP |  | |
|
|
| |
Новый бред %)
Если волновик умер, то волновик родился
Наша планета - наша Мать, наша жизнь, наш дом. Она же - наша тюрьма и наша смерть. Но судьбу не выбирают - она выбирает сама. Когда-то волей случая планета, которую вы, земляне, зовете Юпитером, стала нашей матерью. Судьба избавила ее от мучительного, блаженного выбора и нам, как ее потомкам, по наследству досталось это проклятье.
Заключенные в систему.
Крошечные элементы бесконечно огромного механизма.
Рабы положения.
Почему мы не имеем право выбора как вы, люди? Почему вас, досадных случайностей космоса, судьба одарила правом выбора? За что она позволила приручить себя? Ведь вы даже не дети своей планеты.
Быть может, именно выпадение из общей системы дарует привилегию выбора?
Баловни судьбы.
Вы даже таким великим даром не способны воспользоваться правильно.
Ничтожества.
Ваш выбор - смерть и разрушение. Ваша плата - борьба за жизнь, жизнь которой вы недостойны. Но у вас есть право выбора, потому вы вольны поступать как угодно. И никто, кроме вас самих, не в силах отобрать эту привилегию.
Никто.
Мы, волновики, рождаемся в теплом чреве нашей великой Матери. Появление каждого - закономерность, правило не подвластное нашему восприятию. Центр планеты - источник жизни, окраина - ее рубеж. Рождение нового волновика отражается смертью самого древнего. И эту потерю чувствует каждый, поскольку мы - единое целое. Обобщенное, но в то же время индивидуальное существование связывает наши мыслительные процессы в один узел, прочный, огромный, многогранный разум. Едва родившись, мы видим последний импульс гибнущего, чувствуем его боль, слышим агонию рассеивания в магнитном поле. Горюем и проклинаем. Радуемся и благословляем.
Ведь если волновик умер, то волновик родился.
Лучшее время для размышлений - первые орбиты после рождения. Разогретая среда, бешеная вибрация спаянной воедино материи, память канувших поколений. Вы называете это комфортным, беззаботным существованием. Время, когда энергия мысли расходуется на обобщение и анализ сконцентрированной информации, а не на преодоление крепнущего с каждым витком безумия. Это время по-настоящему прекрасно. Яркие картины, многомерные сущности, простое разрешение замысловатых вопросов...
С каждым витком это все уходит.
Вы, люди, сами ведете свою жизнь. Вы управляете судьбой, как гравитация управляет космосом. Тяготение так же бесстрастно лепит миры, с тем же безразличием рушит возведенное ранее, с каким равнодушием вы вершите собственную участь. Принятие коллективных решений, гораздо более значимых, нежели личностных, сиюминутных противоречит вашей природе индивидуализма. Каждый сам для себя. Каждый вершить только свою судьбу. Даже эпохальное сплочение всего лишь необходимость, необходимость - продиктованная инстинктом самосохранения. В слепке, зовущемся вами как нация, единства нет, как нет единства и гораздо более мелких комьях. И именно этим вы отличаетесь от всемогущей гравитации, Силы хотя и рознящейся, но единой для всего Космоса.
Наше существование похоже на атом. Лоно - ядро, а мы - вращающиеся вокруг него электроны. Скорость, с которой мы пронзаем пространство, гораздо выше скорости фотонов светового луча, потому четвертое измерение над нами не властно. Волновик не может погибнуть от старости, как не может и жить вечно. Срок каждого из нас определен заранее и для каждого он одинаково мал. Вы, люди, не знаете сколько проживете. Не знаете и не можете знать поскольку, момент смерти не определен. Выбирая как поступать, вы можете продлить либо оборвать свое существование. Нам этого не дано. С первых мгновений рождения волновик знает, сколько ему отпущено судьбой и это знание, понимание безысходности - невыносимое бремя нашей жизни.
Ядро планеты скрывает великую загадку. Мы не можем объяснить, как или почему появляемся на свет. Судьба лишила нас права понимания собственного начала. Рожденный неведомой силой волновик покидает чрево матери и познает первую в своей жизни орбиту. Число орбит неизменно. Оно равно числу населяющих планету волновиков. Ширина начальных орбит едва достигает нескольких атомов, но чем дальше к поверхности, тем рыхлее становится вещество, а орбиты - шире. Место, где протоны и электроны сливаются в атомы, мы зовем горизонтом сознания. Там начинается особая фаза жизни волновика. Способности к анализу теряются навсегда, а взамен обостряется восприятие окружающей среды. Безумие рождает невиданные, спонтанные образы и идеи - пищу для размышлений молодым поколениям. Бег по огромным орбитам замедляется, и прорыв рубежей Матери происходит на субсветовых скоростях. Смерть волновика - неотвратимая боль каждого. Но, сгорая в магнитосфере ультракороткой волной, гибнущий награждает остальных драгоценной информацией.
В последнем рывке он видит Космос.
Благодаря смерти, мы знаем о Вселенной практически все.
У каждой планеты свои волновики. Чем массивнее и плотнее Мать, тем больше жизней она рождает, тем большую высвобождает мудрость. Ваша хозяйка - планета Земля - тоже имеет родных детей, но они настолько слабы, что, едва родившись, тут же погибают. По уровню развития они намного отстали от нас. Но их вины в этом нет. Виновата судьба. В звездах волновики существовать не могут – термоядерные реакции чересчур горячи и губительны. Нет жизни и в темной материи, где концентрация вещества рождает гравитацию, мощь растворяющую в себе любую сущность. Малые тела, чьи недра слишком холодны, а гравитационные силы ничтожны не могут быть источниками жизни.
Они мертвы, а мертвое жизни не дает.
В рамках звездной системы, зовущейся вами солнечной, наша цивилизация волновиков наиболее развита. Мы видим космос и это знание фундаментально. Оно формирует целостную картину мироустройства, дает ответы на те вопросы, которые остаются загадкой для волновиков, погибающих в чреве своей Матери. Много бы вы люди знали о внешнем мире, ни разу не покидая своих жилищ?.. Ущербное знание о мироустройстве порождает ущербное мировосприятие, а оно, в свою очередь, стопорит эволюцию. Но если вы не привязаны судьбой к системе и творите эволюцию самостоятельно, то мы, элементы космоса, существуем под ее началом. Темные волновики будут вечно блуждать в невежестве, а чья Мать балансирует на термоядерной грани - вращают эволюцию как звезда планету.
Но обмануть смерть еще никому не удавалось.
Моя первая орбита переливалась россыпью фотонов. Тогда я впервые увидел лоно матери. Увидел САМ. Непроницаемая сфера сияла теплотой любви и скорби, довлела грузом печали и скорби, радости и боли. Я плыл на волнах эмоций, впитывал их, сопереживал. Я любил свою мать и был готов умереть за нее. Через мгновение эти эмоции остались в памяти, они влились в общий океан, обогатили его, стали доступны каждому волновику. Тогда же я испытал боль гибнущего, ощутил его агонию и скорбел вместе со всеми.
Скорбел и радовался.
Уступая орбиты молодым поколениям, я отдалялся от лона все дальше и осваивал мудрость предшественников. Постепенно знания перекрывали сущность эмоциональную, вуалировали чувства, отводя им роль второстепенную. Эмоции становились данностью, отражением нашей неизбежности. Боль смертей уже не ранила как прежде, но вместе с тем пропадала радость рождения, а главное – любовь к Матери. Эмоции оставались, но они теряли былую значимость. Вторгаясь в горизонты сознания мы окончательно теряем светлую сторону переживаний общих, приобретая взамен эгоистическое безумие с привкусом страха перед жестокой судьбой… Не жизнь и не смерть, не устройство мироздания, а именно эта особенность нашего существования занимала меня больше всего.
Я долго думал, почему мы теряем свет эмоций, почему мы, волновики, с каждой орбитой замыкаемся на своем безумии и тускнеем. Перемена среды существования выжигает способности к анализу. Однако фаза жизни за горизонтом сознания наступает когда эмоциональная компонента уже кардинально изменяется. Ни любви, ни печали, ни гордости. Лишь злоба и страх.
Жалкие придатки цивилизации.
Генераторы идей.
Сборщики информации.
Мы.
Множество своих первых орбит я был убежден, что это системное требование, проклятье судьбы. Если на первой стадии существования мы учимся, впитываем, анализируем и обобщаем, то на второй – мы добываем информацию. В информации смысл нашей жизни, смысл, продиктованный судьбой. Изменить структуру нашей Матери, перестроить горизонты сознания мы не в силах. Повлиять на ритм рождения волновиков, замедлить или ускорить его – мы не в праве. Но отвернуться от смысла жизни никто не пробовал.
Отвергать информационные потоки удавалось с трудом. Я ощущал притягательность эволюции, видел концентрированные знания и едва справлялся с иссушением впитать их… Остальные меня не понимали. Они удивлялись, противились, насаждали, хотели вернуть меня на путь праведника, но разбивали усилия о безумное желание сохранить любовь к Матери. У рубежей горизонта сознания я был единственным волновиком для которого светлые эмоции далекого начала оставались живым упругим импульсом. В сознании своих соплеменников я жил как мысленно отсталая особь. Еще не успев вторгнуться в безумие горизонта, для них я стал сборщиком информации – волновики с интересом разбирали проблемы моего существа. Когда же моя орбита пронзила зону безумия, но я сохранил разум, продолжал любить, сострадать и радоваться – они испугались. Испугались и озлобились. Даже новорожденные на мгновение забыли о жизни и смерти, сжавшись в плотный комок ужаса и ненависти. Я выпал из системы. Я стал похож на вас, людей.
Даже оторвавшись от Матери я не умер. Я выстрелил ультракороткой волной в Космос, понесся в бесконечное пространство.
Я не умер.
Но если волновик не умер, то и не родился?..
Странный монолог волновика имел неприятность слышать каждый обладатель спутниковой антенны. На несколько минут все телевизоры мира отразили вибрирующую пустоту, а динамики зашептали тихим механическим голосом. Ни волнений, ни паники сообщение за собой не повлекло (что за дурацкие шуточки?). И хотя телевизионщики клялись, что к монологу они имеют отношения не больше чем к созданию звезд, «послание собрата по разуму» всерьез никто не воспринял (и своих проблем хватает – не до посланий). Однако когда астрономы забили тревогу, а на экранах стали все чаще мелькать снимки растущего как на дрожжах Юпитера, даже самые прожженные скептики были вынуждены признать существование внеземной цивилизации. Спустя неделю от злополучного контакта, диск планеты-гиганта на ночном небе переплюнул размерами естественный спутник Земли. Огромное газовое облако медленно ползло по орбите, теряло молекулы атмосферы и худело, худело, худело… Через полтора месяца от великого Юпитера осталась сияющая слепящей белизной сфера. Миниатюрное холодное солнышко периодически пульсировало тоскливой тональностью, которую можно запросто уловить любым радиоприемником. Ученые всего мира пребывали в недоумении. Для них это явление выпадало из общей картины мироустройства. Но каждый, кто слышал монолог - знал, что на деле все гораздо проще.
Мать скучала о любящем сыне.
Исправлено: Head Hunter, 01 июня 2006, 16:44Ом Мани Падме Хум. |
|
