|
26 января 2015, 21:25 | |
|
LV9 |
HP | |
MP | | Стаж: 18 лет |
Постов: 5017 |
|
Tat 18
С прерывающимся выдохом Тиеф наблюдал как приближалась земля. Безликая, нанесенная небрежным мазком пустыня, исподволь преображалась, наполняясь цветом и непостоянством деталей. Заря раскрасила дюны в великолепные нежно-розовые оттенки, темнеющие, проваливающиеся в охровую тень на ложбинах и впадинах. Казалось, что далеко внизу распростерлась вовсе не пустыня, а причудливый, застывший во времени океан… Дальнейшее сближение с землей точно растачивало солнечную палитру. Переводы красок становились менее очевидными, а вскоре Тиеф и вовсе перестал обращать на них внимание. Он увидел вершины пирамид: их длинные остроконечные тени пронзали пятнышко искусственного водоема черными клиньями. Страшное волнение охватило его. Теперь ему казалось, будто Крайтер снижается невероятно медленно и внутренне напрягался, подгоняя его. Высматривая Ра, Тиеф беспокоился все сильней. Он никого не видел. Когда сфера опустилась до уровня вершин пирамид, Крайтер взметнул локальный циклон, приготавливая углубление для посадки. Песчаный смерч, с несвойственной природному явлению аккуратностью, переместился в сторону и, вдалеке от стоянки, обмер, осыпавшись великой грудой песка. Образовавшуюся нишу тотчас занял летучий шар, обернувшись привычным куполом. Первым на песок ступил Тиеф и, не оборачиваясь, устремился к той пирамиде, где, как он помнил, произошло безумное слияние Ра. По пути он взывал к соплеменникам, но в ответ ничего не слышал… Точнее он слышал что-то, какой-то шепот, невнятное бормотание, но никак не голос Ио или Монтерса. Войти в намеченную пирамиду Тиеф не успел: навстречу ему из растворенного хода блеснула россыпь красных огоньков. Из сумрачного чрева пирамиды вышли, точно выплыли серыми тенями, Монтерс и Ио. Но глаза-угольки принадлежали не им. Избранные расступились, освобождая проход и Тиеф с изумление увидел, как из вязкой темноты появлялись обладатели красных глаз. Это были Ра, избавленные от страшного единения. Их стало меньше. Видимо не все перенесли разобщение, но те, кто выжил, приобрели новое качество. И, верно, багровым взором оно не ограничивалось. – Приветствуем тебя, Тиеф, – излишне торжественно протрубил Монтерс. – Ты вернулся, мы видим, что не один. Как все прошло? Тиеф было обратился к ускоренному ментальному пересказу с тем, чтобы поскорее расспросить о чудесном развоплощении Ра, но Монтерс прервал его: – Не стучись к нам понапрасну. Мы с Ио, – избранные переглянулись. – Мы с Ио несколько истощены и пока не можем понимать тебя. Исключительно вербально. – Но представь сперва нас своим гостям, – вдруг перебил товарища Ио. – Неучтиво знакомиться с соседями разговором о себе. Тиефу хотелось поскорее разузнать как избранным удалось так скоро исправить ошибку Вимериса. Но он смиренно повел соплеменников к вербарианцам, досадуя на свое активное участие в переговорах. К несказанному облегчению Тиефа – он ошибся насчет своей роли в контакте цивилизаций. Едва процессия приблизилась к куполу, как навстречу вышла группа вербарианцев во главе с Дейтом и Олафом. Опыта подобных встречь ни у одной их сторон не было, потому какое-то время они изучали друг друга в неловком молчании, до тех пор, пока вперед не выступил Енисей, препоручив себе роль толмача. Чудно было слышать звон родной речи, из чрева премудрого. Сперва он продолжительно и витиевато приветствовал народ Ра от себя, затем предоставил слово Дейту. Короткая речь протектора свелась к заверениям о дружбе и призыву сплотиться перед лицом общего врага. С ответной речью выступил Ио. Избранный, в свойственной ему лаконичной форме, поблагодарил гостей за радушие, понадеявшись, что внешние различия между народами, не станут препятствием для благополучного сосуществования. Обмен любезностями Тиеф едва слушал. Все его внимание поглотили Ра, в свете зачинающегося дня, обретшие массу незаметных ранее деталей. Многие, если не почти все из них, имели больше глаз, чем положено. У некоторых дышала сдвоились взаимным проникновением, отчего выглядели плотнее и толще. У других расширились плечи, так словно выросли новые… Да что там, у других Ра и рук-то было по две пары! Замечались и другие метаморфозы, менее яркие или совсем уж исключительные, но у каждого наблюдалось общее сходство: теперешние Ра стали выше, массивнее, гребни светоулавителей буйно разрослись, частично перебравшись на бедра и грудь. В каждом взгляде читалась сдержанная решимость, молчаливая готовность к чему угодно. Особенно удивительно было видеть эти взгляды, памятуя страх, еще совсем недавно гнездившийся в них. Ио и Вимерис напротив выглядели осунувшимися и бледными. Глядя на них, Тиеф чувствовал угрызения совести, за то, что избранным пришлось самим развоплощать спекшуюся народность. Но было и еще что-то… Помимо физического истощения, такого явного и неуместного для избранных, они казались опустошенными ментально. Даже их глаза потускнели, выгорели до багряных, почти черных тонов. Недоброе предчувствие кольнуло Тиефа и он поспешил оттолкнуть его. Обмен любезностями закончился и воцарилось молчание. Только поднявшиеся ветер расшвыривал песок и завывал вершинами пирамид, прося дать ему слово. Но на него никто не обращал внимания. Да и вообще, всё приветствие, взаимные речи предстали вдруг нелепым фарсом. Заверения взаимного уважения? Братство по разуму? Общий враг? Пустые слова, зыбкие, как песок под ногами. Смыслом же полнились взгляды. Боязнь, недоверие, брезгливость… Но обе стороны держались учтиво. Старались, по крайней мере, не выдавать живой, естественной реакции. И терпимость обнадеживала. Наконец вербарианцы гостеприимно пригласили Ра в свою сверкающую обитель. Снедаемый нетерпением Тиеф устремился следом, про себя решив, что будет держаться поближе к своим, чтобы втихомолку расспросить Ио или Вимериса. Но и здесь его постигла неудача: избранные не отставали от предводителей купола, всячески выказывая заинтересованность в осмотрах. Настроения на лицах Ра переменились. Если в первое время они отражали подозрительную настороженность, то теперь на них ничего не осталось кроме восторженного любопытства. Они, как свежие ростки, глазели на все широко раскрыто и искренне. Увлеченные иной реальностью, Ра как будто оживали, выходили из мрачного отречения. Оглядывая хрустальную обитель, они шептались, сдержанно посмеивались и осторожно пробовали на ощупь все, до чего могли дотянуться. Особую радость доставляли деревья, как, впрочем, и любая другая растительность. Енисей уводил процессию вглубь купола, попутно объясняя его устройство и функции. Ио, как негласный лидер контактной группы, задавал наводящие вопросы, кивал, что-то рассказывал сам, но этого Тиеф уже не слышал. Он плелся где-то позади, разуверившись, что до окончания экскурсии удастся испросить у избранных хоть что-то. Когда гости и сопровождавшая их толпа укрылись средь тяжести колонн центрального здания, а голос Енисея стал перекатистым и звонким, Тиеф замедлили шаг, пока не остановился вовсе. Какое-то время он молча смотрел на удаляющуюся толпу, чей гомон становился все глуше и неразборчивей. Потом он развернулся и зашагал обратно. Нет, не так он представлял себе возвращение. Совсем не так. – А как ты себе представлял это? Тиеф сидел на краю центральной дорожки и следил за восходом солнца. Невдалеке слышалось журчание ручья, пахло свежестью и прохладой. Там, за миражирующей оболочкой купола, разгорался пустынный зной. Среди песчаных дюн отчетливо вырисовывались темные фигуры пирамид, казавшихся в сравнении с куполом громоздкими и неуклюжими. Такими же неуклюжими сейчас казались и Ра. Утонченность вербарианцев, их технический прогресс, резко диссонировали с неотесанностью его племени. Впрочем… Ра даже не знали что это: «технический прогресс». Как небыли им известны понятия о культуре, письменности, науке. Теперь, в сопоставлении двух народов, Тиеф отчетливо видел, насколько Ра примитивны. Енисей, окажись он рядом, объяснил бы задержку неблагоприятными условиями планеты. Мол, недостаток основополагающих элементов в естестве вообще бы не позволил зародиться жизни. Но… Даже у Атодомель ничего толкового не вышло. Оставалось только успокаиваться себя мыслью, что у разных народов разные пути и Ра попросту не нужны технические блага. Возможно, не случись той катастрофы, разделившей мудреца на части, Ра смогли бы противопоставить вербарианцам качественно другую особенность. Углубляясь размышлениями в пыль времен, Тиеф предположил, что раздор всеобщего, раскол этой генизы учинил сам создатель. Быть может, он не увидел в вызревании народа Ра ценности для себя и таким образом оборвал их становление. Да, так судить было проще всего. Обвинить в несчастье Атодомель, но… Что сталось бы потом? Как бы он поступил, случись Ра полезными для замыслов первых? Известно как. Так же, как он намеревался поступить с вербарианцами. Разомлев на солнышке и призадумавшись, Тиеф не заметил как к нему бесшумно подошел Крайтер. Внимательно посмотрев на инопланетного товарища, он не стал тревожить его дум, и только присел рядом на скамейку, скрестил на груди руки, откинулся на спинку и устало выдохнул, смыкая веки. В куполе висела несвойственная дню тишина. Обычно людской гомон не смолкал до самого вечера, но сейчас в парковой части купола никого не было. Все обитатели удалились вслед за экскурсионной группой, отчего та превратилась в настоящее шествие. Тиеф повернул голову от солнца в сторону, откуда еще доносились звенящие ноты голоса Енисея. Вскоре и они смолки окончательно. Казалось, что в куполе никого больше не осталось, только он один, как вдруг: – Как считаешь, мы можем вдвоем наведаться в ваши пирамиды? – Крайтер приоткрыл правый глаз и покосился на Тиефа. – Эта канитель, похоже, затянется, а у нас времени в обрез. Пора бы решить, чем мы располагаем. – Ты хочешь взглянуть на мудрецов? – Не совсем, – Крайтер выпрямился и пытливо взглянул на Тиефа. – Я хочу их пощупать. И желательно без посторонних глаз. Сейчас самый подходящий момент. Ты как? Со мной или против меня? – Я с тобой… – медленно ответил Тиеф, недопонимая, чего конкретно хочет Крайтер. – Но зачем? Ведь… Ведь Ио непременно явит взору и наши обители. Крайтер вздохнул, пожевал губами и встал. Всед за ним поднялся и Тиеф. – Слушай. Я буду с тобой откровенен. Только не закипай. Я хочу проверить, подчинится ли мне ваша креатура. Если вот эта фигулька: – он достал из кармана металлический диск и закрутил его в пальцах, отчего тот ослепительно заблестел. – Если она позволить мне принудить вашу… Эээ вашего мудреца к повиновению, то и креатура земли может быть послушной. Ведь принципиально они схожи. Даже совмещаются без особых проблем… Вот я и подумал, почему бы не попробовать? Все равно мы ничего не теряем. А так я буду хоть в чем-то уверен. Тиеф медлил с ответом. Ему не хотелось за спиной у товарищей вводить иноземца в сокровенное место, а тем более дозволять ему упражняться с мудрецом. Ведь мудрец это… Вдруг Тиеф встрепенулся. Он словно услышал свои мысли со стороны, будто их исторгнул другой Тиеф, старый и пыльный. Тот, который был Ра и, как казалось, умер вместе с родной планетой. – Хорошо, – наконец произнес Тиеф, да так твердо, что приободрился сверх прочего. – Только быстро и без шуток. Если мои узнают, они не поймут. – А ты растолкуй им, – усмехнулся Крайтер. – Нет, они должны сами. В этом смысл. Уже ступая по теплому песку, Тиеф обратил внимание, что Крайтер не взял с собой креатуру – она осталась в оболочке легким лазурным цветом. Он оглянулся и увидел как Крайтер, идущий следом и подотставший на несколько шагов, заметает следы миниатюрным ветроворотом. За его спиной уже в отдалении переливался купол, точно громадная капля, застрявшая в барханах. Тиеф вновь посмотрел на пирамиды. Безжизненные камни, уложенные в груду, вот что это. Очередной раз он различил пропасть, разделяющую две цивилизации. А себя почувствовал тонким волоском, перекинутым, нет – повисшим над бездной. Много ли зависело от него в данной ситуации? Вряд ли… Имеет значение то, что скрывается в этой бездне и Тиефу страх как не хотелось заглядывать в нее. Они поднялись по ступеням и беспрепятственно вошли внутрь пирамиды Тиефа и, немного продвинувшись в тень, безоговорочно оглянулись. Ветер, проснувшиеся вместе с солнцем, гнал тугими потоком волны песка, разбивающиеся вихрями о купол. Подветренная сторона уже обзавелась заметным наносом, и Тиеф подумал, что через день или два та сторона обернется очередным барханом, облюбовавшим нежданное препятствие. Пирамиды же не страшились напалков родной стихии. Никогда. За ними никто не следил. По крайней мере, Тиеф не заметил слежки. – Они слишком заняты друг другом, – высказался Крайтер, как будто подслушавший его мысли. – Так что опасаться нечего. Идем, времени у нас не так уж-то и много. Хотя Крайтер и отбросил креатуру вербарии, немного лазурной силы он все же себе оставил. Это стало особенно заметно, когда они приблизились к краю купели мудреца. Багровые отсветы пятнали все, и только Крайтер бледнел тенью ясного неба. Тиеф посмотрел на свои руки: когти раскалились до пунцовой окраски. Мудрец резонировал с ним. Он вновь перевел взгляд на Крайтера, который уже облокотился о борт вместилища, склонился над ликом мудреца, высматривая что-то. Прямо на глазах его одежда – так назывались внешние покровы вербарианцев – стала испаряться. Она струилась белесым туманом, подчиняющегося мановениям багровых истечений мудреца. Туман поднимался выше, извивался в дивный искрящийся шлейф и, достигнув рельефного свода, казалось, просачивалось сквозь него. В руке у Крайтера сверкнул диск, ярко, как будто выхваченный из солнца. Тиеф с удивление наблюдал, как ослепительное сияние пробивалось сквозь пальцы, будто тот сжимал в кулаке не предмет из металла, а сгусток жидкого света. Свечение усилило вьющийся за Крайтером шлейф, отчего жиденький туман преобразился в густую, клубящуюся массу поднимающуюся столбом. Теперь там, в вышине, где этот поток встречался с каменным сводом, проскальзывали разряды лиловых молний, едва заметных в утробном шевелении света. Источник сияющего пара незаметно переместился в сомкнутую ладонь Крайтера, а сам он вернулся к естественному своему облику. Тиеф даже заметил ярко-алые ответы мудреца в складках его одежды, но на этом его обычное и заканчивалось. Будто страшась пролить световую карусель, Крайтер медленно стал опускать руку. Когда его кулак коснулся поверхности мудреца, столб света точно отрезало, он моментально потерял форму и стал рассеиваться. Вместе с этим лик мудреца изменился. Покойная до того поверхность взбугрилась лиловыми пузырями. Большие и маленькие они покрыли всю плоскость, лопались ветвями искр и в их хлопках слышались далекие, разноголосые крики, какие-то невнятные возгласы… Эти крики исподволь складывались в грозный рокот, то нарастающий, то угасающий, перекатывающийся по обители мудреца раздраженным голосом. Тиеф наблюдал за происходящим с поразительной пустотой в голове. Он был здесь и одновременно отсутствовал. Существовал как зрение, слух, как мысли – простые и бессодержательные соображения ни к чему не приложенные. Части тела словно бы перемешались так, что он не мог понять где рука, а где нога, где начиналось дышало, а где кончался хвост. Он закрыл глаза, но веки, точно стали из хрусталя. Видение мерцало, поблескивало грязно-розовыми бликами, пятнающими всю обитель. И только Крайтер виделся поразительно отчетливо. Он опускал руку все глубже. Теперь поверхность не просто вздувалась пузырями, она бурлила, кипела жидким азотом. По обители растекался розовый туман, густой и вполне осязаемый. Когда пелена коснулась ног Тиефа, он ощутил ментальный трепет, пронизавший все тело. Тончайшая вибрация расслаивала его на обособленные переживания, а он, мечась от страха к благоговению, от жалости к злости, пытался удержать скользкие самостоятельности, но все безуспешно. То немногое, что оставалось от него и в тщете носилось за чувственными сгустками, больше походило на прежнего Тиефа, такого же беспомощного и пустого. Вскоре и эта ничтожная крупинка самосознания растворилась в бледно-розовых волнах тумана. Материальная форма Тиефа возвышалась костистым остовом, над Тиефом ментальным, заполнившим всю низину обители мудреца. Но был и еще один столп, коснуться которого никак не удавалось… Крайтер. Он стоял подобно волевой колонне, глухой к мольбе тумана впустить его. – Тиеф, – глухо произнес Крайтер и голос его, тихий и внушительный, врезался в туманную пену как острый кремень. – Поднимись. Разлившийся по полу туман заколебался и стал сжиматься вокруг застывшего Тиефа. На него как будто нахлынули воспоминания. О себе, о своих чувствах и желаниях о том, кем он являлся теперь и кем был раньше. Туман вокруг него сгустился до слизи, обволок тело студенистой кожей и начал медленно просачиваться внутрь. Тиеф задохнулся. Это был он. Туман рассеявшийся по полу и теперь собранный воедино являлся им самим! Он обретал себя повторно, но не через мудреца, а через… Крайтера. Через его манипулятор. Все тело мелко содрогалось, сжималось и расправлялось в тонких конвульсиях. Слабый и прерывистый выдох при иных обстоятельствах сошел бы за стон отходящего, но сейчас он полнил надеждой, ведь за мгновение до этого Тиеф вообще не выдыхал. Он медленно поднес руку к глазам: когти больше не отливались багрянцем, но подрагивали – отвратительно мелко и неуемно. Даже в стиснутом кулаке чувствовалась слабость новопророщенного. – Извини, дружище, но так надо было, – вдруг услышал он пугающе близкий голос Крайтера. – Я обособил тебя от креатуры, чтобы не замять в общей массе. Ты… Ты ведь мертвый? Тиеф кивнул, он знал, кем являлся. Однако он думал, что Крайтер тоже знает, но… Быть может он имеет в виду что-то другое? – Ты мертв, Тиеф, – с рассудительным спокойствием продолжал Крайтер. – Вы рождаетесь мертвыми, не способными редуцировать биоэфир. Точно так же как ваш мудрец не способен накапливать его. Он тоже мертв. И вы умерли вслед за ним. Умерли вместе с ним. Он помолчал недолго, затем повернулся в сторону купели и лицо его выразило внимание, так, словно он кого-то слушал. – Не стоит обманываться, – вдруг ответил он, явно обращаясь не к Тиефу. – Он не воскресит тебя и не возьмет с собой. И снова страшная, многозначительная тишина, в которой только эхо последних слов сражалось с замкнутостью обители. – Я знаю, – снова ответил он пустоте и диск в его руках засверкал как маленькое солнце: он стал очень быстро перебирать его пальцами. – Я знаю потому, что отчасти он. Тиефу показалось, что в мерцании диска, в его сверкающих бликах, проявлялся незримый собеседник Крайтера. В самом центре купели, над теперь уже упокоившейся поверхностью мудреца. Он увидел его, увидел мудреца, точь-в-точь, как тогда, когда они покидали родную планету. Пепельно-серый, подсвечиваемый снизу багровым светом тот высился над гладью как позабытый кошмар, как неминуемое возмездие, отложенное на вечность. И сейчас – именно сейчас, вечности пришел конец. Но было в нем что-то… Что-то отличное от того, злопамятного раза. Тиеф присмотрелся и понял суть отличия, а когда понял, то обмер. Он узнал себя. Старого, изможденного, покрытого скорлупой морщин и коркой наростов. – Постой! – вдруг вскрикнул Крайтер и быстрым взглядом скользнул по Тиефу. – Я ведь не для этого отделил тебя. Не торопись. Одумайся!.. Последний его возглас потонул в бешеном клокотании. Там, где еще мгновенье назад возвышалась фигура Мудреца так похожая на Тиефа, вспенился гейзер. Он поднимался выше, разрастался и мгновенно заполнил всю купель. Вертикальные струи выбросов ревели разбуженным многоголосым зверем, неистовым и крайне голодным. Когда макушка фонтана уперлась в вершину пирамиды, багряно-розовая пена стала растекаться по стенам, заполняя каждую рытвину причудливой резьбы. Тиеф почувствовал, как уперся хвостом во что-то твердое и теплое. С трудом оторвавшись взглядом от Мудреца, он оглянулся: за спиной оказалась стена, к которой он все это время пятился незаметно для себя. Тогда он посмотрел на Крайтера: тот стоял неподвижно, вытянувшись в щепку с плотно прижатыми к груди руками. Его стан излучал бледно-голубое свечение, а волосы и полы одеяния колыхались, точно под напором сильного ветра. Тиеф не мог сказать с уверенностью, но, кажется, губы Крайтер быстро шевелились в торопливом уговоре. Мудрецу стало тесно и борта купели лопнули, разнесшись сетью трещин. Стена за спиной ощутимо задрожала, на голову посыпалась каменная крошка. Тиеф отступил от стены, глянул вверх и увидел как вуаль мудреца, до это обволакивающая нутро пирамиды медленно, вдруг стремительно натиснулась. Тиеф отскочил дальше и бросил взгляд на Крайтера. От того остался клин из света, впивающийся в пол. Даже были видны сияющие чистотой льда трещины, раскалывающие под ним каменную кладку. Тиеф замер в растерянности. Он не знал, как ему поступить: то ли устремиться к Крайтеру с тем, чтобы поддержать его, то ли броситься навстречу багровому приливу, неумолимо смыкающем нутро пирамиды в кокон. Но чем он сможет помочь той искре света, в которую обратился товарищ? И должен ли он… – Тиеф! Берегись! – услышал он в голове резкий крик и тут же почувствовал, как его ногу обвил липкий огонь. Он шарахнулся в сторону, споткнулся, упал и уже с пола увидел, как к нему тянулось склизкое, извивающее щупальце. Оно шарило по каменной кладке, выискивая ускользнувшего Тиефа, потом вдруг замерло, почувствовав его страх, и стремительным броском вновь обвило его ногу на этот раз крепче и больней. Крайтер что-то выкрикнул. Тиеф уже не мог разобрать что – в его голове как будто бушевал дикий пожар, чей рев сжигал всякие звуки, мысли и даже восприятие собственного я. Но Крайтер продолжал кричать. Его крик звенел пронзая огонь, расчленяя его, раздвигая для того чтобы Тиеф смог подняться. Сознание прояснилось и он увидел, что уже по пояс поглощен мудрецом, что вся обитель заполнена им как громадный сосуд. Только вокруг Крайтера и над ним сохранилось чистое пространство, вытянутое в продолговатый пузырь, захватывающее и Тиефа. Оболочка кокона вибрировала, напряженно подрагивала и из нависшей массы время от времени выстреливали жгутики щупалец, но с треском лиловых молний отскакивали обратно. Было видно, как мудрец наваливается всею массой на Крайтера и как тот, противостоит его атакам. Тиеф приподнялся, стараясь подползти ближе к товарищу, но нижняя часть тела не слушалась. Она как будто вросла в трепещущий пласт, стала его неотделимой частью. Жалкий выдох сорвался с дышала, и он жестом беспомощности протянул руку Крайтеру. – Помоги… – выдохнул он, не услышав уже привычных металлических звуков переводчика: видимо устройство свалилось, когда он боролся с мудрецом. – Крайтер! На помощь! Кокон продолжал сжиматься. Теперь их разделял узкий просвет, сквозь который Тиеф едва видел краешек лучезарной фигуры. Мудрец стремился разделить их и это ему уж почти удалось. Внезапно с мудрецом что-то произошло. Его внутренне движение, неуловимые импульсы замерли, точно остекленев. От уже совсем невидного Крайтер во все стороны побежали веточки белых трещин. Заметив это, Тиеф рванулся из всех сил и с хрустом выдернул ноги из мертвой хватки. Не понимая, что происходит, он ринулся к Крайтеру, но затвердевшего просвета едва хватило, чтобы просунуть в него руку. Безо всякой надежды он толкал ее вглубь, шарил по всем сторонам, но ничего кроме гладкой, точно кварцевой поверхности не находил. За спиной что-то глухо ухнуло и разбилось. Тиеф оглянулся и увидел расколотую об пол глыбу мудреца, а в своде низкого кокона чернел угловатыми краями провал. Треск усилился, со отовсюду несся глухой рокот, скрежет точно от ниспавшей каменной лавины. Еще один валун, подчиняясь причудливым зигзагам трещин, рухнул наземь у самых ног Тиефа. Затаив выдох он бездумно смотрел на собственное отражение, размноженное тысячами граней расколотой глыбы. Маленькие и кривые они метались в границах осколков, колотили невидимую преграду, взывали к Тиефу, но тот молчал. Окружение сотряслось, как от подземного толчка и еще одна глыба, упав, больно ударила его по плечу. Тиеф упал, но тут же поднялся. Боль? Он судорожно ощупал себя, посмотрел на когти – они больше не светились багрянцем. – Я снова Ра? Треск усилился, но перестал быть всеобъемлющим, он исходил оттуда, со стороны, где остался Крайтер. Спустя мгновение, разделявшая их преграда рассыпалась в прах и Тиеф увидел его в раздутой, обезличенной ипостаси. Таким, каким он встретил его впервые, на песчаных пустошах. Протянутая в его сторону рука испарялась лазурью. Он весь точно выгорал в невидимом, белом пламени. Мгновенья больше не колеблясь, Тиеф схватил протянутую руку.Ом Мани Падме Хум. |
|
|