1234

ЛЮЦИФЕР

Head Hunter 08 сентября 2015, 16:11 LV9 HP MP Стаж: 18 лет Постов: 5017  Balzamo @ 08 сентября 2015, 12:43  Большое спасибо за комментарий, Хэд) Да на здоровье =) Надеюсь мое внимание несколько подстегнет твою творческую продуктивность. Добавлено (через 3 час. 3 мин. и 53 сек.): да, вот еще. хотел спросить, но не спросил. почему творение называется "Люцифер"?Ом Мани Падме Хум.

Balzamo 10 сентября 2015, 10:57 LV9 HP MP Стаж: 13 лет Постов: 4657  Head Hunter @ 08 сентября 2015, 18:11  да, вот еще. хотел спросить, но не спросил. почему творение называется "Люцифер"? Вообще это рабочее название (пока что), а так от имени Луций пошло) Ну, и плюс я посчитал, что должно внимание привлекать)Как некогда в разросшихся хвощах Ревела от сознания бессилья Тварь скользкая, почуя на плечах Еще не появившиеся крылья.

Balzamo 11 сентября 2015, 12:42 LV9 HP MP Стаж: 13 лет Постов: 4657 II. Исполинский черный силуэт, строящегося флагмана воздушного флота, окружали бесчисленные палочки высоких кранов. Точки копошащихся рабочих, напоминали крохотных муравьев в с сравнении с монструозным железным остовом корабля. - …у него будет триста орудий, новейшего, максимального калибра. Такая огневая мощь сможет стирать с лица земли целые города! Уничтожать армии. И всё это с безопасного неба. Мир ещё не видел ничего подобного. – Ведущий конструктор отличался небольшим ростом, блестящей лысиной и шикарным, чёрным камзолом, отделанным золотыми травяными узорами. Рядом с ним стоял высокий, болезненно худой и бледный мужчина, с холодным лицом и острым взглядом. Там же стройный юноша, в бархатной красной куртке, одетой поверх белой рубахи. На его лице была написана скука, рука беспокойно гладила золоченый эфес меча, висевшего на поясе, а пустой взгляд был направлен на один из кранов. - Когда флагман будет готов? – Мужчина бросил ледяной взгляд на конструктора, который тут же переступил с ноги на ногу. - Через два-три года, ваше Сиятельство. - Вы не знаете точно? – В голосе мужчины послышалось предупреждение. - Три года. Три года, точно, ваше Сиятельство. – Конструктор избегал холодного взгляда. - Хорошо. Я доложу его Величеству. Адриан? - Да, отец? - Флагман тебя впечатлил? Юноша ещё раз оглядел угловатую громаду строящегося корабля. Бросил взгляд на конструктора, который судя по виду, чувствовал себя отвратительно. А потом повернулся к отцу, всё с той же гримасой бесконечной скуки. - Похоже на выброшенного на берег кита, отец. Мужчина позволил слабой улыбке тронуть его тонкие губы и положил свою ладонь на плечо сына. - Флагман станет величайшим творением человечества. Если, конечно, поднимется в небо. - Обязательно поднимется, ваше Сиятельство! – Подобострастно проблеял конструктор. - Надеюсь. Пошли, Адриан. Юноша обрадовался. Первая воздушная верфь оставила в нём тягостное впечатление. Затравленные лица тысяч рабочих, бесконечная масса мёртвого металла, напоминающая внутренности какого-то вымершего гиганта, повсеместный электрический сумрак и холод. Холод в жаркий, солнечный день. Железная могила, не иначе. Они шагали по мрачному коридору, в удушливом запахе эфира, слушая как их шаги эхом отражаются от стен. В тёмных закутках отдыхали чумазые рабочие, бросая безразличные взгляды на высокородных гостей. Только на улице юноша стал дышать полной грудью, щурясь от непривычно-яркого света. Их уже ждала роскошная карета, запряженная шестью разномастными жеребцами. Кучер спрыгнув с козел, открыл перед хозяевами дверь, украшенную лазурно-золотым гербом с белым вздыбленным единорогом. Они сели. - Неприятное место. – Юноша открыл шторку своего окна. - Там куется великое будущее нашей армии, Адриан. Воздушный флот позволит Фесарии царить над всем светом. – Мужчина посмотрел на своего сына с неожиданной теплотой. - Мы и так непобедимы, отец. - Юноша перевел взгляд на свои тонкие пальцы и критически осмотрел ногти. - Сегодня. Но время идёт. Карета подрагивала и покачивалась на мощеной дороге. За окном мелькали нагромождения уродливых бараков, наскоро построенных на окраинах столицы. Худая детвора провожала шестерку лошадей жадными взглядами. - Время идёт? – Адриан хмыкнул. - Тебе смешно? - Конечно. – Юноша с улыбкой встретил вопросительный взгляд отца. – Мы едем на карете, на карете! Но говорим о прогрессе. Мужчина устало прикрыл глаза. - Мы уже обсуждали это, Адриан. - Конечно обсуждали. Тебе же всё равно, что кое-кто из дворян на меня с гнусной улыбочкой поглядывает, когда я приезжаю в Академию на своём жеребце. - Автомобили ненадежны. - И именно поэтому все нормальные люди на них ездят? - Хватит. – Спокойный голос мужчины стал строгим, и юноша тут же затих. – Автомобили ненадежны, ездят едва ли быстрее лошадей и стоят баснословных денег. Их покупают семьи у которых ничего кроме золота и нет. Моты и фанфароны. А ты сын канцлера Фесарии, Адриан. Мой сын. И тебя не должны волновать жалкие взгляды каких-то дворян. – Мужчина вздохнул и продолжил более мягко. – Наступит время, и мы неизбежно откажемся от лошадей. Но время ещё не наступило. И я больше не хочу возвращаться к этому вопросу. - Да, отец. – Тихо ответил юноша. Как мило спускать целые состояния на коней, но жалеть денег на машину. Пейзаж за окном поменялся: убогие бараки уступили каменным домикам и уютным особнякам, цвели небольшие садики со стриженными деревьями. Дорога расширилась и ожила. По обочинам плелись рабочие и крестьяне. То и дело проезжали телеги, стуча и громыхая на серых камнях неровной мостовой. - Завтра приём у Маркизы де Сательяц. Я хочу, чтобы ты пришел. Я познакомлю тебя с Маркизом. Возможно, от этого будет зависеть твоё будущее. Адриан с любопытством посмотрел на бесстрастный профиль своего отца. - Ты хочешь, чтобы меня взяли в Орден? - Возможно. Скоро будет новая война и тебе, как будущему офицеру, предстоит в ней участвовать. Я хочу, чтобы ты оказался в элите, а не командовал ротой линейной пехоты или каким-нибудь свежесобранным эскадроном. - Я обязательно буду. Они зашли в просторную залу, огромного поместья маркиза и маркизы де Сательяц. Окунулись в размеренный шум разговоров, встретили безразличные взгляды аристократов, их фальшивые улыбки и точеные жесты. Один лишь краснолицый глашатай был островком искренней, неуёмной жизни. Его нервический взгляд зацепился за новых гостей, а через мгновение зал наполнился хрипловатым криком.   - Виконт Адриан де Рельон и шевалье Клинт де Варрон! Тут никому нет дела, кто мы такие. Они остановились и медленно, будто бы нехотя, оглядели помещение. Юные, спокойные и скучающие. Из какого-то уголка лилась спокойная мелодия арфы. А вдоль стен располагались столы на которых искрились бокалы с карминовым вином и глубокие тарелки, ломившиеся от закусок. - Одни старики. – Небрежно бросил шевалье. – Скука смертная. - У маркиза есть дочка. У некоторых стариков молодые жены. – Адриан высматривал среди гостей своего отца. - Но что-то я не вижу никого младше сорока. Выпьем? - Конечно. Юноши, не спеша, двинулись к ближайшему столу. Зал пестрил роскошью: начиная от узорчатых багрово-золотых штор у высоких окон в резных рамах, заканчивая огромной хрустальной люстрой, словно сотворенной из тысяч прозрачных капель. Адриан взял бокал и звонко чокнулся со своим другом. Черноволосый и черноглазый шевалье сделал глоток, небрежно оперся на угол стола и снова осмотрел гостей, цепляясь взглядом за напудренные, матовые лица женщин в пышных платьях. - Смотри, а у барона де Гита губа не дура. Старику в пору о похоронах думать, а он, вместо этого, себе жену нашел миленькую. Тонкая талия, нежные губки, да и штукатуркой себя покрывать не спешит. – Клинт заулыбался. Адриан бросил взгляд на баронессу и снова отпил. - Попытай счастья. Наверняка, этот морщинистый стручок уже ничего не может. А она молодая, цветущая, должно быть истосковалась по настоящему мужчине. Сколько ей? Двадцать? - Не больше. – Шевалье облизнул губы. – Тут хотя бы танцы будут? - Откуда мне знать? Я у Сательяц в первый раз. Хоть и должны быть. Какой приём без танцев? - А глаза у неё какие! Видел? Кажется, изумрудные. И веселые, даже когда она делает серьёзное лицо. Определенно, вечер перестаёт быть скучным...! Там, кстати, граф де Рельон. Адриан проследил за взглядом своего друга и действительно увидел отца. Он находился в обществе других, предельно серьёзных мужчин в строгих шелковых камзолах. Министры. - Подойду к нему. – Адриан поставил полупустой бокал на стол. Исправлено: Balzamo, 15 сентября 2015, 11:39Как некогда в разросшихся хвощах Ревела от сознания бессилья Тварь скользкая, почуя на плечах Еще не появившиеся крылья.

Balzamo 17 сентября 2015, 12:12 LV9 HP MP Стаж: 13 лет Постов: 4657 - Ага. – Клинт всё ещё пожирал глазами молодую баронессу, видимо ожидая ответного взгляда. Виконт шел по залу с вежливой улыбкой, то и дело расточая кивки малознакомым аристократам. Всюду шли разговоры, перемежаемые редкими подходами к столам или же краткими поисками новой компании. Арфа продолжала своё убаюкивающее пение. - Отец. – Юноша коротко поклонился. – Господа. – Ещё один поклон. - Адриан. – Граф положил руку на плечо сыну и обратился к непроницаемым собеседникам. – Мой сын. Виконт де Рельон. Будущий офицер. Последний год в академии Королевской армии Фесарии. - Гммм. – Протянул один из министров, большой щекастый мужчина с выдающимся животом. – Служба в армии, благородное дело для молодого человека. Какая неординарная риторика! Просто уму непостижимо. - Спасибо, ваше Сиятельство. – Адриан, с каменным лицом, в очередной раз поклонился. - Господа, я вас ненадолго оставлю. – Граф кивнул и не убирая руки с плеча своего сына, повел его по залу. – Маркиза ещё нет, но я могу познакомить тебя с его дочерью, чтобы ты не скучал. - Я пришел не один. Со мной шевалье де Варрон. - Клинт де Варрон? – Граф поморщился. – Не лучшая компания. - Может быть. Но он за меня жизнь отдаст, в отличие от большинства приятелей. - Ты ещё не на войне, Адриан. Впрочем, позови его. Познакомлю вас обоих. Виконт повернулся к отцу спиной и направился к столу, где оставался шевалье. Но Клинта там уже не было. Вот же. И на минуту нельзя оставить. Адриан начал беспокойно вертеть головой и вскоре приметил длинные волосы цвета вороньего крыла, под стать к такому же черному камзолу. Шевалье широко улыбался о чём-то беседуя с молодой баронессой де Гит, на чьём лице играл нежный румянец и смущенная полуулыбка. Руки девушки беспокойно перебирали шелковую ленту на рукаве её грушевого платья. - Госпожа. Шевалье. – Виконт кивнул, даже не пытаясь выглядеть дружелюбным. - О, Адриан! Это баронесса Каролина де Гит. Баронесса, рад вам представить своего друга, виконта Адриана де Рельона. - Я вас знаю. – Мягко сказала девушка с интересом рассматривая виконта. Зато я тебя не знаю. - Я польщен. – Адриан вежливо улыбнулся. - Вы дрались на дуэли с моим кузеном. Шевалье де Коттоном. Ага. Была такая сволочь. - Ваш кузен прекрасный фехтовальщик. - Адриан две недели провел в постели, после той драки. – Шевалье с неуместной гордостью посмотрел на своего друга. Спасибо Клинт. Это было очень к месту. - Правда? – Баронесса округлила глаза и чуть приоткрыла рот. – А кузен сказал, что дуэль случилась пустяковая. Виконт кисло улыбнулся. - Тогда я был менее искусен и более заносчив. А теперь прошу меня извинить, госпожа, но мне нужно украсть вашего кавалера. – Адриан сделал акцент на последнем слове и с удовольствием увидел, как лицо баронессы заалело. Представляю, как ты будешь краснеть, когда окажешься в постели с Клинтом. - Что? Куда? – Шевалье беспокойно глянул на виконта, встретил твердый взгляд, и тут же сдался. – Прошу меня извинить, госпожа. Но я постараюсь к вам вернуться! - И как она тебе? – Спросил Адриан, когда они отошли от девушки на достаточное расстояние. - Дура, но красивая. Будет моей. Где пожар? - Отец хочет нас познакомить с дочкой маркиза. - И меня? - И тебя. - Не припомню, чтобы граф относился ко мне с симпатией. - Думаю, что ему просто спокойнее, когда ты находишься под моим присмотром. Клинт прыснул. - Напомни, когда ты стал образцом добродетели? - В таком обществе я всегда образец. – Адриан мрачно посмотрел на своего друга и тот, продолжая игриво улыбаться, отвел глаза. - Давай, хоть вина возьмем. - Давай. Граф де Рельон ждал их на том же месте, где его оставил Адриан. Холодные глаза канцлера прошлись по шевалье и на бледном лбу графа появилась глубокая морщинка. - Граф де Рельон. – Клинт учтиво поклонился, чуть театрально разводя руки, в одной из которых был полный бокал. - Шевалье де Варрон. Рад вас видеть. – Граф повел рукой, приглашая юношей следовать за ним. Дочь маркиза оказалась дурнушкой. Слишком худая с двумя ниточками бесцветных губ, светлыми жидкими волосами, мясистым носом и внимательными водянистыми глазами. Она, в отличие от большинства присутствующих, сидела. Её широкий старомодный резной стул с бархатными подушками, казалось, предназначался для старух, а не молодых девушек. До чего уродлива. - Госпожа де Сательяц, рад представить вам моего сына виконта Адриана де Рельона и его товарища шевалье Клинта де Варрона, оба будущие офицеры. Господа, перед вами госпожа Юлия де Сательяц. Адриан коротко поклонился и прикоснулся губами к холодной руке девушки. Его примеру последовал шевалье. - Безмерно рад нашему знакомству, госпожа. - Можно просто Юлия. - Благодарю. – Адриан выдавил улыбку, стараясь найти хоть что-то привлекательное в дочери маркиза. Может быть она умная? - У вас невероятно красивый дом. – Клинт ухмыльнулся, беззастенчиво глядя в бесцветные глаза девушки. - Спасибо, шевалье. Граф де Рельон постоял ещё несколько мгновений, как того требовал этикет, и произнес: - Прощу меня простить, но мне необходимо вас покинуть. Госпожа, господа. – Канцлер не дожидаясь ответа, отвернулся и широким шагом пошёл в сторону компании министров. - Ваш отец всегда такой мрачный? - Преимущественно. - Иногда он меня пугает. – Девушка всё ещё смотрела в спину уходящему графу. - А меня он пугает всегда. – Шевалье подошёл к Юлии ближе, Адриан со слабым беспокойством отметил, что в глазах Клинта бегают искры бесстыдного озорства. – Вы очень красивы, госпожа. Девушка нервно дернула головой, подняв удивленное лицо к нависшему над ней шевалье. Начинается. - Спасибо… - Вы любите поэзию? - Конечно. – На некрасивом лице девушки отражалось беспокойство, смешанное с искренним интересом. - Будь я поэтом, я сравнил бы вас с летней лилией. Нежной, красивой и хрупкой. Юлия зарумянилась, а ухмылка шевалье стала шире. Нет, не умная. Адриан глотнул вина, слепо глядя на розовую мочку госпожи де Сательяц и больше не вслушиваясь в разговор. Глупая уродина и циничный мальчишка. Сколько мне наблюдать за представлением этого дуэта? Виконт тяжело вздохнул и снова приложился к бокалу. Лицо Клинта постепенно приближалось к румяному лицу девушки, а она робкая, смущенная, жадно впитывающая каждое слово шевалье, напоминала маленькую собачонку, которая с надеждой и мольбой смотрит на своего хозяина, в ожидании кусочка мяса. А Клинт наслаждался своей властью. Влюбится. Точно влюбится в него. А он забудет о ней, ещё до конца вечера. -…в этом доме бывают танцы? Юлия, я не переживу сегодняшний вечер, если вы не подарите мне танец. – Шевалье говорил с томным придыханием. - Да, когда вернется отец. – Она отвечала тонким голосом, словно не веря в своё счастье. Клинт лукаво посмотрел на виконта и продолжил свои фальшиво-нежные напевы. - Маркиз Антонин де Сательяц! – По залу разошелся хриплый крик глашатая. На этот раз гости заволновались, в едином порыве двинувшись в сторону входа, дабы поприветствовать хозяина. Наконец-то. Адриан сидел в просторном кабинете маркиза де Сательяц и чувствовал себя провинившимся учеником. Цепкий взгляд нефритовых глаз магистра Ордена не отрывался от лица виконта, даже в те моменты, когда говорил граф де Рельон. Что он хочет во мне увидеть? - …в Академии Адриан неизменно показывает высокие результаты, учителя и инструкторы отзываются о нём положительно. - Не сомневаюсь. – Мягко ответил маркиз. Его чуть загорелое, покрытое шрамами лицо оставалось непроницаемым и спокойным. Совсем не похож на современных выхоленных офицеров. Настоящий воин. - Поэтому, я уверен, что он станет образцовым рыцарем Ордена. - Вполне возможно. – Магистр наконец отвел взгляд от лица виконта и посмотрел на графа. – Но ему всего шестнадцать. И ты прекрасно знаешь, Кориолан, что Орден не принимает в свои ряды офицеров без военного опыта. - Я думаю, Антонин, Орден сделает исключение. Губы магистра тронула лёгкая улыбка, а в зеленых глазах появился интерес. Он бросил короткий взгляд на виконта и вопросительно посмотрел на графа. - Адриан, возвращайся к гостям. – Тон канцлера не подразумевал возражений. Виконт тут же поднялся, почему-то испытывая облегчение. - Господа. – Он сделал поклон, развернулся и вышел из кабинета. За закрытой дверью возобновился прерванный разговор. Исправлено: Balzamo, 03 октября 2015, 20:34Как некогда в разросшихся хвощах Ревела от сознания бессилья Тварь скользкая, почуя на плечах Еще не появившиеся крылья.

Head Hunter 17 сентября 2015, 16:26 LV9 HP MP Стаж: 18 лет Постов: 5017 Эээ как я замечу, здесь ты, Бальзамо, в первом из двух подкастов, мягко ответил на шпильку туташних читателей, относительно того, как это так - стремительный прогресс, а люди все еще в обнимку с лошадьми? Немного смутило... Ты используешь тот же прием: мысли героя. Это несколько сгущает значимость персонажей, потому как в первых страницах повествования это был атрибут именно Люцио. А здесь новый герой и все с тем же приемом. Поначалу я был обескуражен. думал что это все он же, но, как оказалось - нет. А в остальном нормально. Только эта... уж дюже маленькими порциям ты выкладываешь. Я специально не брался за первый не читанный кусок, ждал продолжения. ... Но и с продолжением вышло не очень уж густо =) Исправлено: Head Hunter, 17 сентября 2015, 16:26Ом Мани Падме Хум.

Balzamo 17 сентября 2015, 19:47 LV9 HP MP Стаж: 13 лет Постов: 4657  Head Hunter @ 17 сентября 2015, 18:26  Эээ как я замечу, здесь ты, Бальзамо, в первом из двух подкастов, мягко ответил на шпильку туташних читателей, относительно того, как это так - стремительный прогресс, а люди все еще в обнимку с лошадьми? Ну, это уже было в повествовании, когда я Земфироту отвечал) Я ж пишу сперва такой поток сознания (в том числе и вырванные из временной линии сцены, которые надо пристроить), а потом уже его постепенно вычитываю/редактирую/обрезаю. Сюда уже более-менее готовые кусочки выкладываю. Но, вообще, да. Я считаю, что народ не может принять все революционные плоды стремительного прогресса сразу, как должное)  Head Hunter @ 17 сентября 2015, 18:26  Немного смутило... Ты используешь тот же прием: мысли героя. Это несколько сгущает значимость персонажей, потому как в первых страницах повествования это был атрибут именно Люцио. А здесь новый герой и все с тем же приемом. Поначалу я был обескуражен. думал что это все он же, но, как оказалось - нет. В прологе же, не Люций =) А вообще будут только два персонажа с мыслями, Люций и, собственно, Адриан. Вокруг них и крутится повествование)  Head Hunter @ 17 сентября 2015, 18:26  А в остальном нормально. Только эта... уж дюже маленькими порциям ты выкладываешь. Я специально не брался за первый не читанный кусок, ждал продолжения. ... Но и с продолжением вышло не очень уж густо =) Да, наверное, перейду на более объемный формат, раз это смущает. Тем более за формат коротких постиков так никто и не высказался) И очередное спасибо) Мотивируешь меня)Как некогда в разросшихся хвощах Ревела от сознания бессилья Тварь скользкая, почуя на плечах Еще не появившиеся крылья.

Head Hunter 17 сентября 2015, 22:05 LV9 HP MP Стаж: 18 лет Постов: 5017 Главное, чтобы начинание твое не заглохло, сколько бы времени его написание не заняло. Иначе, нету смысла.Ом Мани Падме Хум.

Balzamo 07 октября 2015, 16:21 LV9 HP MP Стаж: 13 лет Постов: 4657 Гости танцевали под громозвучную мелодию быстрого вальса. В центре зала кружились дюжины разных пар, но выделялась только одна. Среди степенных стариков с их увядшими женами, в чудовищном ритме, грушево-чёрным пятном вальсировал смеющийся Клинт де Варрон с багровой Каролиной де Гит, которая, казалось, с трудом успевала за своим прытким партнёром. Адриан невольно улыбнулся, наблюдая за залом с высоты лестницы. Затем он спустился на несколько ступеней. И снова замер. В животе виконта, появился неприятный холодок, призрак лёгкого стыда. А я знал. Взгляд Адриана остановился на болезненно искаженном лице Юлии де Сательяц, которая жадно следила за танцующим шевалье. Пережевал и выплюнул еще одну дуру. Молодец Клинт. Виконт оторвал взгляд от девушки, спустился к гостям и взял бокал вина. Сделал большой глоток, пытаясь избавиться от неприятного чувства, но ощутил лишь нарастающее раздражение. Делает он, а стыдно мне. Адриан резко осушил бокал и твёрдо зашагал в направлении госпожи де Сательяц. Была бы она красавица, я бы и пальцем не пошевелил. Девушка так и сидела на своём старушечьем стуле, ещё более некрасивая, чем обычно. Худая грудь быстро вздымалась и опадала, тонкие руки вцепились в деревянные подлокотники, а в глазах застыла почти осязаемая боль. Госпожа де Сательяц даже прикусила губу, словно растерявшийся ребёнок. Ужасна. Как же ужасна! Виконт выдавил из себя улыбку и сделал полупоклон. Но Юлия не обратила на него никакого внимания. - Госпожа. Девушка нервно обернулась, а в её глазах мелькнуло удивление. - Виконт? - Позвольте пригласить вас на танец. – Юноша протянул руку. Пожалуйста, откажи. Откажи, и совесть моя будет чиста. Но Юлия не отказала. Её лицо вдруг расслабилось, и она протянула свою руку. Холодную и влажную. По спине виконта пробежали мурашки отвращения. Он помог девушке подняться и повёл к центру зала. - Прекрасный вечер. – Машинально произнёс Адриан без намёка на воодушевление. Оркестр завершил мелодию и после секундного перерыва заиграл северную, более медленную версию того же вальса. Юноша положил руку на талию своей партнёрши и почувствовал её невесомую ладонь на своём плече, её холодные пальцы в своих. Поднял глаза и остановил грустный взгляд на бледном лице девушки. И зал закружился. Танцевала Юлия хорошо. Хоть что-то. Мимо проплывали другие пары. Краем глаза виконт заметил раскрасневшегося Клинта, который безостановочно болтал с молодой баронессой. Тучный министр сладко улыбался маленькой даме в сиреневом платье, удивительно ловко и легко с ней вальсируя. - Ваш друг так и не пригласил меня. – Капризным тоном, но уже без болезненной обиды, произнесла Юлия. Ещё бы. - Что вы. Я его просто опередил. – Адриан чувствовал, как девушка согревается, чувствовал лёгкий запах её духов, чувствовал приятное головокружение от вальса. Она робко и недоверчиво улыбнулась. Может и не нужны ей мозги. Отдадут с огромным приданным, нарожает детей и будет счастливой. Они всё кружились и кружились. Антрацитовые глаза виконта теперь слепо смотрели в лицо Юлии, а его мысли и вовсе были далеко. Блуждали по тёмным залам пустой Королевской академии, по полям будущих битв, по замку ордена Медвежьего Клыка, где юноша никогда не был, но не сомневался, что будет.   Приём завершился далеко за полночь. - Присядь. – Граф де Рельон отошел от стола, игнорируя любопытный взгляд сына. Подошел к резному шкафу и достал оттуда графин, наполненный тёмно-янтарной жидкостью. Наполнил два бокала, один из которых подал виконту. За высоким окном набирало цвет юное утро нового дня. Рановато для бренди. Адриан молчал, ожидая когда заговорит отец. Но тот не торопился, грел в ладонях бокал и вдыхал почти конфетный запах выдержанного алкоголя. Наконец, граф сделал глоток, на мгновение прикрыл глаза, а затем посмотрел на сына. - Маркиз возьмет тебя в Орден, сразу как окончишь Академию. – Спокойно произнес он. Виконт позволил себе улыбнуться, но говорить не спешил. Казалось, что отец лишь выдерживает паузу. Молчание затягивалось. Адриан начал чувствовать себя неуютно, несмотря на то, что ароматное бренди приятно грело. Какие там могут быть проблемы? Спустя несколько долгих минут, граф заговорил снова. - Ты женишься на Юлии де Сательяц, Адриан. Виконт не сразу осознал всю суть услышанного. Он даже не отметил непривычно холодный и безжалостный взгляд отца. Только через несколько секунд в голове юноши всплыл крайне непривлекательный образ дочери маркиза. Комната медленно поплыла. -…это прекрасная партия… приданное… союз влиятельных семей… Адриан вычленял отдельные слова из спокойной речи своего отца, сердце гулко билось, а в животе поселилась бездонная пустота. Эта уродина… Надо мной будут все смеяться. В свет с такой не выйти. Я ненавижу тебя. Пропади пропадом этот грёбанный Орден, вместе с отцом. Как ты мог со мной так поступить? Ты же её видел! Кончить мою жизнь вот так? Этой жабой? Из бесконечного потока мыслей, его вывели крепкие руки отца, вдруг оказавшиеся на плечах виконта. Потрясенный Адриан поднял голову. В почти белом лице графа не было ничего, кроме спокойствия. - От Юлии тебе нужны только дети. И всё. Тебе не нужно её любить. Тебе не нужно выводить её в свет. И никто. Никто не посмеет тебя осудить. Даже маркиз. О таких женах мечтают, Адриан. Ты будешь женат и вместе с тем свободен. – Граф отпустил плечи сына и вернулся к своему бокалу. - Но… Но мне же надо будет с ней… - Потерпишь. За такое приданное многие женились бы на ослице. К горлу Адриана подкатила тошнота. Спать с ней? Какой кошмар! За что? - Я не женюсь на этой… этой… - Обязательно женишься. – Граф снова направил свой ледяной взгляд в лицо сына. Адриан покачал головой, ощущая, как в нём поднимается злоба. Всё то невысказанное, все полузабытые обиды на отца, вся ненависть к его вечному безапелляционному руководству внезапно вспыхнули внутри юноши. - Это моя жизнь или твоя!? – Виконт вскочил, зло глядя на графа. - Это жизнь нашей семьи. И покуда её глава – я, ты будешь делать, то что я считаю необходимым. - Я не женюсь на этой жабе. – Сквозь зубы прошипел юноша. - Попробуй. – Граф поднёс бокал носу и сделал глубокий вдох, явно наслаждаясь запахом. - Я… Я сбегу из дома! – В мыслях Адриана пробежали образы дорог, одинокое путешествие, грязь, отсутствие денег, друзей, дома… Он с ужасом почувствовал своё бессилие и вместе с ним, потухающую злость. - Не сбежишь. Ты для этого недостаточно глупый. - Я не женюсь… - Виконт закрыл руками лицо, чувствуя постыдные, наворачивающиеся слёзы. Это несправедливо! Несправедливо! - Женишься. – Граф слабо улыбнулся, допивая остатки своего бренди. Центральная, Девятиглавая площадь Сары – столицы Фессарии, заполнялась людьми. Девять разновысотных шпилей окружали её со всех сторон света. Три острых колокольных башни Вечного Собора, с восточной стороны. С северной, в саду королевской резиденции, пара ослепительно-белых обелисков, напоминающих лезвия исполинских клинков. На западе площади, располагалась главная обсерватория с её тремя приземистыми башенками, увенчанными куполами. Замыкала круг глава высокого, многоэтажного здания - столичной резиденции общества алхимиков. Люди стекались к площади с раннего утра, успевая занять места перед двойной цепью городских стражников. Ближе к полудню ударили колокола собора, и толпа вздрогнула, оживилась и загудела.   Били колокола, размеренно и звонко. Били колокола, сотрясая жаркий воздух летнего дня. Толпа зевак гомонила, толкаясь за цепью хмурых, торжественно одетых стражников в блестящих кирасах, раскалённых на беспощадном солнце. Нескончаемым потоком поехали громоздкие кареты, и гудящие махины роскошных автомобилей. Из них выходили статные дамы, в пышных платьях самых невероятных расцветок. И господа, все как один, в ослепительно белых камзолах, отличающихся лишь пошивом. Опоясанные мечами в узорчатых ножнах. Иногда приезжали и целые семьи, где дочки казались уменьшенными копиями своих матерей, а сыновья и вовсе походили на всех господ сразу. Толпа смотрела на аристократов, смотрела жадно, смотрела с завистью и, вместе с тем, с неосознанным восхищением. Смотрела на них и не могла насмотреться, словно перед ней были не люди, а другие, недостижимые, непонятные существа. Толпа смотрела на аристократов с робкой злостью, ещё не оформившейся, еле различимой в ворохе иных чувств, но саднящей, словно застарелая заноза.   Били колокола, неутомимо, звонко и радостно. То ускоряясь в ритме, то вновь сбавляя его. Господа и дамы, медленным шагом, полным достоинства, ступали по ровной брусчатке, меж двух линий багрово-белых королевских гвардейцев, к чёрному зеву арочного входа в Вечный Собор. В этом полумраке аристократы растворялись и тысячи ненасытных глаз обращались к следующим жертвам своего паломничества. Потом появилась ещё одна карета. Блестящая, чёрная, запряженная шестью великолепными скакунами. Колокольный звон ускорился, и толпа задрожала в предвкушении. Из кареты появился высокий и худой дворянин, а за ним юноша, почти мальчик. Юноша отличался от иных господ только цветом камзола – он был чёрным, но толпа тут же поняла, что перед ней виновник торжества. И она весело завопила, захлопала, засвистела, предаваясь искренней радости за жениха, тут же позабыв, в своей простоте, и о зависти, и о злости. Юноша вздрогнул и огляделся, а высокий дворянин вдруг поднял руку жениха своей рукой, и толпа вновь вспыхнула одобрительным рёвом. Когда отец и сын скрылись в соборе, колокола замолкли и в воздухе осталось лишь жужжание тысяч разговоров. Затем лица людей, словно повинуясь беззвучному зову, разом повернулись к королевской резиденции. Воцарилась мёртвая тишина. Открылись железные врата сада и на площадь парами пошли конные гвардейцы с обнаженными мечами, которые воины держали перед собой. За шестёркой конников, показался длинный чёрный автомобиль с королевским гербом на дверях. Толпа затаила дыхание, когда машина остановилась напротив входа в собор. Линии пеших гвардейцев единым движением вынули свои мечи, которые тут же прижали к груди. Неуверенно и одиноко ударил колокол и тут же затих. Король вышел из машины первым. Одетый так же, как и прочие аристократы – в безукоризненно белый камзол, белые кюлоты и белые чулки. На поясе, в бело-красных ножнах, покоился длинный меч. Климент Первый не был молод, но и старость его ещё не тронула. Он огляделся, не скрывая ироничной улыбки. Казалось, что мёртвая тишина его забавляет. Потом он подал руку супруге, помогая ей выйти из автомобиля, а затем и своим дочерям. Последним появился крошечный принц Шандский, которому помогла выбраться уже королева. Вдруг грянули колокола, с неожиданным неистовством и энтузиазмом. Их звон, криками подхватила ожившая толпа. Она славила короля, славила королеву, славила наследника и принцесс, от всей души счастливая лицезреть своего монарха. Мужчины и женщины поднимали на руках своих детей, чтобы те увидели венценосную семью, чтобы прикоснулись к ней хотя бы взглядом. Король махнул рукой, продолжая улыбаться, и под руку с королевой, двинулся к собору. Над ним простёрлось ночное небо. Тёмно-синий свод, усеянный белыми точками звёзд - расписной потолок Вечного Собора. Адриан ничего не чувствовал. Страх улетучился вместе с грустью, и виконта охватила странная апатия, словно он был наблюдателем, а не главным действующим лицом. По собору бегали фотографы, с коробами фотоаппаратов и длинными шестами, на которых то и дело ослепительно мигали дымные вспышки. Им позировали и улыбались, с тайной надеждой что эти улыбки войдут в вечность, вместе с проявленными снимками и напечатанными газетами. А вокруг виконта раздавались приветствия и поздравления от высокородных гостей, большинство которых Адриан видел впервые. Они пришли к канцлеру, а не ко мне. Виконт кивал им и пытался радоваться. Пытался выглядеть счастливым. Пытался. Выпить бы. Шевалье де Варрон горько и сочувственно улыбнулся своему другу, стоя в первом ряду, неподалёку от алтаря. Адриан улыбнулся в ответ. Ну, ничего Клинт. Ещё покутим. Поднявшись на возвышение, виконт бесстрастно посмотрел в лицо верховного астроника. Тот ответил благодушным взглядом. Адриан вновь возвел глаза к потолку. Где-то там и моя звезда. Граф де Рельон стоял рядом со своим сыном, на его бледное лицо была натянута еле заметная улыбка. - Церемония скоро начнётся. Невеста уже здесь. – Шепнул канцлер виконту. Адриан рассеяно кивнул, всё ещё разглядывая узоры созвездий. И вдруг с молодецким задором грянули колокола. Свод собора вздрогнул. Аристократы стали недоуменно переглядываться и только граф де Рельон, положив руку на плечо сына, направил свой твёрдый взгляд на вход. - Король идёт! - Король! - Сам король идёт! По дворянам волной прошла неожиданная новость и в зале повисло напряжение. Фотографы замерли. Замер и верховный астроник. Все смотрели на вход, ожидая, волнуясь, предвкушая. Король зашёл в собор под руку со статной королевой. Маленький наследник, вцепился в ладонь своей матери и оглядел людей большими испуганными глазами. Аристократы опустили лица к полу и наступила тишина. Лишь колокола продолжали свой радостный звон. Кто-то из первого ряда упал на колени перед монархом, но тот лишь хмыкнул, жестом позволяя подданному встать. - Господа, дамы. – Монарх осмотрел зал веселым взглядом. – Можете поднять головы. Климент Первый продолжил прерванное движение, поглядывая по сторонам. У самого алтаря он остановил доброжелательный взгляд на канцлере. - Граф де Рельон. - Ваше Величество. – Канцлер сделал полупоклон. Король перевел взгляд на бледного Адриана. - Виконт. - Ваше Величество. – Юноша нервно, чуть неуклюже, поклонился. - Ну, ну. Свадьба не такое уж страшное событие. – Король обнажил свои белые зубы в широкой улыбке и повернулся к залу. – Сегодня я здесь такой же гость, как и вы. Поэтому прошу вас, ведите себя чуть более раскрепощенно, чем на аудиенциях. Кто-то в зале нервно хихикнул и этот смешок неожиданно снял оцепенение с аристократов. Послышались первые разговоры, на лицах появились улыбки. Зал осветился белым светом, вдруг заработавших вспышек. Климент Первый довольно кивнул и пошёл к королевской ложе, справа от алтаря. Адриан смотрел на монарха с восхищением, в государе было нечто невыразимое, какая-то аура спокойствия и уверенности, которая обволакивала и успокаивала. Рядом с королём казалось, что всё будет хорошо. Виконт даже заулыбался, чувствуя, как из него выходит холод разочарования и опустошенности. Когда к алтарю повели невесту, Адриан чувствовал себя почти веселым. Он смотрел на худую бледную девушку, с удивительно некрасивым лицом. На ниточки её губ, на большой и широкий нос. На тонкую шею и незаметную грудь. Юлия ему улыбалась. Неуверенно, осторожно, но по-детски искренне. Так смотрят на позабытых друзей, в нетвёрдой надежде, что они тоже вас вспомнят. Хорошо, что дура. Умная бы испортила мне всю жизнь. Торжественно и, отчего-то грустно, играл большой орган. Адриан придал лицу сердечное выражение и бросил короткий взгляд на загорелое лицо маркиза. Антонин де Сательяц смотрел на своего будущего зятя с благодушием. Нет худа без добра. Невеста и её отец поднялись на алтарь, и маркиз передал руку своей дочери Адриану. Девушка затрепетала, порозовела и бросила короткий взгляд на виконта, словно желая убедиться, что и он испытывает волнительный и приятный трепет. Но юноша чувствовал только неожиданную теплоту девичьей руки и слышал непрерывную мантру в своей голове. Я женюсь. Я женюсь. Я женюсь. Я женюсь. Перед Юлией и Адрианом появился коренастый астроник, внимательно оглядел молодую пару, положил на каменный алтарь крохотный подносик с кольцами и низким грудным голосом начал. - Сегодня мы собрались здесь, перед лицом вечных звезд, нашего солнцеподобного государя и благородных гостей, чтобы связать узами брака этого молодого мужчину и эту молодую женщину. Виконта Адриана де Рельона, дельту созвездия дракона и госпожу Юлию де Сательяц, бету созвездия орла. – Астроник отвернулся и что-то пропел, глядя в звездный потолок Вечного Собора. Затем он снова обратился к молодой паре. – Виконт Адриан де Рельон, согласен ли ты взять в жены госпожу Юлию де Сательяц? Я женюсь. Я женюсь. Я женюсь. - Да. Девушка нежно взяла левую руку юноши и одела на его безымянный палец серебренное кольцо, словно сплетенное из трав. - Госпожа Юлия де Сательяц, согласна ли ты стать женой виконта Адриана де Рельона? - Да. Адриан почувствовал, как рука девушки вздрогнула в его руке, и тогда он легонько сжал её ладонь, словно поддерживая. Поднял её ручку и одел такое же плетеное кольцо на её тонкий палец. Что-то внутри юноши неожиданно изменилось, и он ощутил, что чужой человек, каким-то невозможным образом, вдруг стал ему родным. Я женился. Астроник снова отвернулся, возводя непонятные песнопения звездам. Виконт глянул на короля и тут же отвёл глаза, Климент Первый смотрел прямо в его лицо, внимательно и спокойно. У Адриана появилось странное чувство, что монарх читает его мысли. - Да, будет благословлен вечный союз двух этих сердец! Да будет согревающим совместный свет двух звёзд! Да будет плодотворным слияние двух созвездий! Да будут счастливы этот молодой мужчина и эта молодая женщина! – Астроник возвел руки к небу, не переставая петь, а потом вдруг замолк. Торжественно оглядел зал, не упустив короля, и промолвил: - Перед вечными звездами, перед лицом нашего солнцеподобного государя, благородными гостями и всеми народами мира, объявляю виконта Адриана де Рельона и госпожу Юлию де Сательяц, мужем и женой! Я женился. Зал зааплодировал, громко, радостно, оглушительно. А внутри юноши царило смятение. Неожиданная, странная отрада, смешивалась с тяжелым чувством непонятной безнадежности и зыбкой неизвестности. Адриану казалось, что он делает шаг в новую жизнь, но было непонятно какой эта жизнь будет. Гости расположились за тремя длинными столами в саду имения де Рельонов. Слышались оживленные разговоры, звон бокалов, стук столовых приборов. Некоторые аристократы гуляли под сенью яблонь, наслаждаясь тёплым вечером. Внутри имения, в большом зале, шли танцы. Там и находилась значительная часть благородной молодежи. Адриан, уставший получать бесчисленные поздравления и слушать благодушные наставления, наконец соизволил пригласить невесту на танец. И теперь он кружился на блестящем паркете зала, среди других вальсирующих пар. Короля на празднестве, конечно, не было. Но Адриан получил поздравления и от монарха, под звездным сводом Вечного Собора. К венценосной семье, их подвели отцы – граф де Рельон и маркиз де Сательяц. Климент Первый сказал несколько слов о счастье, которое приносят союзы столь благородных и влиятельных семей, о пользе таких союзов для единства королевства, а потом, глядя в глаза Адриана, выразил уверенность в том, что виконт сделает замечательную военную карьеру и принесет великую пользу государству. Король отечески улыбался, а виконт, опустив голову в поклоне, смотрел на младшую принцессу – светловолосую, совсем юную, восьмилетнюю девочку. Она застенчиво улыбалась, выглядывая из-за пышного платья королевы, глядя на Адриана с любопытством. Виконт улыбнулся ей в ответ, и принцесса тут же шмыгнула за свою маму. Королева заглянула себе за спину и засмеялась. - Вы понравились принцессе Аурелии, виконт. - Это большая честь. – Адриан поклонился королеве, чувствуя почти детскую радость, которой его вдруг заразила юная принцесса. И сейчас, двигаясь в ритме вальса, на душе у юноши потеплело. - Что вас обрадовало, господин? – Тёплый шепот Юлии вывел виконта из задумчивости. - Адриан. - Простите? - С этого дня называй меня Адриан. И будем на «ты». Церемониала мне хватает и вне дома. – Юноша мягко посмотрел на свою жену. Девушка кивнула. - Что тебя обрадовало, Адриан? Детская радость маленькой Аурелии? Не поймёт. - Воспоминания. Тот момент, когда мы стояли перед королем. Я впервые находился рядом с монаршей семьей. - Я тоже. - Он представлялся мне… более строгим. Задумчивым и серьёзным. Как… как мой отец. А с лица короля, наоборот, не сходила улыбка. - Да, он очень милый. Милый? Король милый? Милыми бывают пёсики, а не короли. Виконт прикрыл глаза, решив не продолжать разговор. Танец кончился и Адриан поцеловал руку своей жены, попутно давая согласие какому-то щеголю на танец с Юлией. У выхода из зала юношу поймал шевалье де Варрон. - Что ж, поздравляю тебя! – В лице Клинта читалось сочувствие, которое он неумело прятал за напускной жизнерадостностью. - Спасибо. - Надеюсь, что твой брак будет счастливым! - Заканчивай, Клинт. Ты прекрасно знаешь, что не будет. – Адриан медленно двинулся в сад, шевалье шёл рядом. - Да, она не красавица, я понимаю. Но, наверняка, хороший человек! Иная красотка тебе бы плешь проела, а тут… - Хватит меня утешать. Когда между нами возникло столько фальши? - Я же не могу говорить своему лучшему другу, что я не знаю никого уродливей его молодой жены? – В глазах шевалье забегали игривые искорки. Виконт весело посмотрел на него. - Так уже гораздо лучше. - Да, не переживай ты. Найдешь себе симпатичную любовницу. - Отец мне то же самое сказал, только в более изящной форме. - И он прав! – Клинт приобнял Адриана за плечо. – Заделаешь ребенка, и ты свободен! - Да. Только вот я с ужасом жду брачной ночи. У неё же… у неё руки вечно влажные и холодные. А её лицо? Вроде бы она неплохо сложена, но в Юлии нет женской привлекательности. Нет грации в движениях, даже несмотря на то, что она хорошо танцует. В ней нет вообще ничего, что меня бы волновало. Когда она ко мне прикасается, я ничего не чувствую. Никакой искры. Никакого желания. – Виконт тяжело вздохнул. - Знаешь, когда женщина раздевается, она, как правило, становится привлекательнее. - Знаю. Но… - Адриан хмыкнул. – Не будем о неизбежном, тут словами не поможешь. Шевалье грустно улыбнулся и похлопал друга по спине. - Пошли напьемся? Действительно не помешает. - Пойдем. Друзья направились к столам. Под густыми кронами яблонь, в запахе цветов и фруктов, им то и дело попадались воркующие и смущенные парочки юношей и девушек, которые сбежали из-под присмотра своих родителей. Иногда мимо проходили и представители старшего поколения. Повеселевшие от вина, они уморительно напоминали собственных детей – шептались о чём-то своем и смеялись, смеялись неожиданно искренне. Но стоило им заметить виконта и шевалье, как тут же смех уступал легкому смущению, а затем благодушным взглядам, когда они узнавали в виконте жениха. Потом было вино. Много вина. Друзья сели за «молодой» стол, где располагалось младшее поколение цвета нации. Их встретили с радостью, полились тосты и поздравления, а когда шевалье де Варрон достаточно захмелел, то и вовсе стало весело. Молодые аристократы до слёз смеялись над его многочисленными историями, благородные девушки строили шевалье глазки, а он наслаждался этим вниманием, наслаждался своей бесстыдной свободой и своим остроумием. Но чем темнее становилась ночь, тем более грустным делался Адриан. Он знал, что скоро за ним придёт отец и скажет «пора». Так и случилось. Высокий граф де Рельон появился неожиданно, словно призрак в своём абсолютно белом костюме. Он не сказал ни слова, только многозначительно посмотрел на своего сына и тот поднялся. Поблагодарил всех за прекрасный день и пошёл к отцу. Вместе они двинулись к дому. - Юлия почти весь вечер была одна. – С легкой ноткой неудовольствия произнес граф. - Я ей не нянька. – Виконт чувствовал легкое опьянение. Сама могла ко мне прийти. - Нет, но ты её муж. - С каких пор мужчины должны бегать за своими женами? Граф вздохнул. - Не должны. Но сегодня день вашей свадьбы. Ты знаешь, что такое день свадьбы для пятнадцатилетней девочки, Адриан? Ты мог бы хотя бы его сделать счастливым для Юлии. Виконт ощутил неприятный укол совести. Мог бы. Но не сделал. - Где она? - В твоей спальне. Юноша опустил взгляд, ощутив волну непривычного страха. Чего мне бояться? Я не первый раз с девушкой. Но страх не отступал, пульсируя, ослабляясь и вновь набирая силу. - Проводить тебя до дверей? – Граф остановился в холле, внимательно глядя на сына. - Сам дойду. - Хорошо. – Мужчина начал поворачиваться в сторону шумного зала. - Отец? - Да, Адриан? - А ты… - Юноша судорожно вздохнул. – Ты любил маму? Или вас тоже так… поженили? Граф улыбнулся. Тепло и горько. - Я любил твою маму. И вместе с тем нас поженили. - Она была красивая… - Да. Была. – Он сделал паузу. - Иди к Юлии, Адриан. Она заждалась. – Отец потрепал виконта по плечу и пошёл прочь. Юноша ещё несколько секунд смотрел ему в спину, потом перевел дух и зашагал к лестнице. В спальне горел свет. Юлия сидела на краю широкой кровати, уже без своего свадебного платья. Одетая лишь в белоснежную ночную сорочку. Виконт скользнул взглядом по своей жене и прошел к небольшому столику, на котором стоял графин с вином. Наполнил два бокала, один из которых отнёс Юлии. Под её сорочкой угадывалась маленькая грудь. Светлые волосы девушки опадали на узкие плечи. Сорочка кончалась ниже колен и там начинали белеть две тонкие, подростковые ножки. Адриан с грустью отметил, что в нём ничего не встрепенулось. А на лице девушки, наоборот, читалось волнение. Она смотрела на Адриана широко раскрытыми глазами, щеки её порозовели, а рот неосознанно приоткрылся. Она взяла бокал, и виконт заметил, что у Юлии дрожат руки. - Пей. Вино успокаивает. – Юноша вяло улыбнулся. - Но я не волнуюсь. – Голос у девушки дрогнул, и она сделала глоток. - А я волнуюсь. – Адриан поднёс руку к своим губам, продолжая смотреть в чуть-голубые, водянистые глаза своей жены. – Я извиняюсь, что уделял тебе мало внимания сегодняшним вечером. - Ничего страшного, господин. - Адриан. - Ничего страшного, Адриан. – Юлия сделала ещё один большой глоток из бокала. Всё не так. Всё по-дурацки. Нас закрывают в одной комнате, словно мы какие-то животные. Я что, должен накинуться на неё как жеребец на лошадь? Где эта тонкая игра? Язык жестов, предвкушение, намёки и взгляды? Где? Виконт тяжело вздохнул и отвернулся, чтобы девушка не увидела его болезненную гримасу. Надо всё это заканчивать. Адриан взял бокал из рук Юлии и поставил обратно на стол, вместе со своим. Бросил ещё один взгляд в уже откровенно испуганное лицо девушки и начал расстегивать камзол. - Раздевайся. Юлия посмотрела на свою сорочку, а потом снова на мужа, словно пытаясь сказать, что она и так раздета. Виконт покачал головой. - Полностью. Девушка послушно встала с кровати, взялась за подол и дрожащими руками, неуклюже стащила с себя сорочку. Адриан рассматривал Юлию, продолжая снимать с себя одежду. Его жена была молочно-белой и худой. Маленькая грудь с розовыми сосками, тонкая талия, полудетский светлый пушок на лобке, узкие бёдра и тонкие палочки икр. Девушка часто дышала и даже не пыталась прикрываться. - Ложись. – Виконт скинул с себя рубаху и принялся за туфли и чулки. Юлия легла на спину, глядя на тяжелую, лазурную ткань балдахина. - На живот. – Адриан справился с кюлотами и остался голым. Девушка перевернулась. Виконт видел, как по её мраморной спине прошла мелкая дрожь. Это всё не я придумал, Юлия. Он подошел к ней и провел пальцами по её коже. По шее и позвоночнику. Кожа была нежной и тёплой. Потом пошёл ниже, погладил её ягодицу и внутреннюю сторону бедра. Девушка вздрогнула. Тогда юноша взял шелковую подушку. - Положи её себе под живот. Юлия послушалась, а Адриан аккуратно раздвинул её ноги. Значит, ради семьи? Девушка глухо всхлипнула.Как некогда в разросшихся хвощах Ревела от сознания бессилья Тварь скользкая, почуя на плечах Еще не появившиеся крылья.

Balzamo 28 января 2016, 11:28 LV9 HP MP Стаж: 13 лет Постов: 4657 III. Море бесновалось, бугрилось пенистыми валами, неистовствовало под низким иссиня-чёрным небом. Парусное судно скакало на высоких волнах, дерево тяжко стонало, жалко хлопали паруса. На палубе о чём-то кричали матросы, заглушаемые воем ветра и раскатами грома. Ветвистые молнии били в бушующую воду, словно подначивая её ярость. Стенами вставало море, обрушиваясь на одинокий корабль, спадало и вновь поднималось могучими силуэтами, словно вызванными из каких-то мифов об античных чудищах. На второй палубе, среди тяжелых орудий, в тёмном сумраке сидел паренек, намертво вцепившийся в деревянную балку. По влажным доскам скакала утварь, галопом носился мусор, беспокойно бегали матросы, которых швыряло от борта к борту. И стоял невыносимый, неровный гуд. Корабль словно бы ныл и скулил, пытаясь выжить в сражении со свирепой стихией. Юношу уже не тошнило. Хоть он и чувствовал, как громада судна перекатывается по гребням волн, как вздрагивает от морских ударов, вмиг проседая и тут же снова поднимаясь, в ожидании нового потрясения. Всё это больше не имело значения, потому что юноша устал бояться. Его охватило оцепенение, безразличие и спокойствие. Пускай всё кончится. Всё равно как. Он слепо глядел перед собой, упираясь взглядом в густой сумрак, временами вспыхивающий отсветами молний и вспоминал. Вспоминал минувший год своей жизни: такой нелепо-счастливый в своём начале и болезненно-грустный в конце. И, похоже, мой последний. Тот день вспоминался ему солнечным и тёплым, хотя тогда моросил мелкий дождь, а небо серело всхолмленными тучками. Но тогда для Луция всё было светом. Они украдкой обменивались улыбками, слушая своих учителей, смотрели друг на друга в перерывах между уроками, но почти не разговаривали - для разговоров предназначался вечер. Вечер вообще принадлежал только им двоим. Луций был счастливым и беззаботным. Смеялся над мрачной ироничностью Эмиля, который вот уже неделю выражал театральную скорбь по поводу вмиг отупевшего друга. Улыбался сестре, которая, памятуя о выпускном классе, неустанно искала работу для своего брата. Луций даже перестал опаздывать в школу, неизменно просыпаясь бодрым и весёлым. Он жил ради этих вечеров. Элиза улыбалась, глядя как низкие волны покачивают рыбацкие лодки. Как свет маяка раз за разом отражается в тёмной воде, когда вращающийся фонарь совершает полный круг. А Луций смотрел на Элизу, смотрел с пронзительным чувством радости от самой возможности созерцания. И не мог насмотреться. - Я никогда не плавала на настоящих кораблях. – Вдруг сказала девушка, глядя за горизонт. - И я. – Юноша нехотя отвёл взгляд. – Только на лодке, с отцом. - Что там за горизонтом? - Там… Кетан или Китовый остров. Элиза с интересом взглянула на Луция. - Расскажи. Юноша хмыкнул, припоминая всё что он читал об этом месте. - Кетан покрыт горами и лесами, а его берега усеяны бухтами. Но сам остров мало кого интересует, как и местные туземцы, давным-давно отброшенные вглубь лесов с гостеприимного берега. Жизнь кипит в портовых городках, где пестрая компания китобойцев, торговцев и пиратов коротает время перед новым выходом в море. Формально Кетан принадлежит к Островному Союзу, но находится в прямой зависимости от Фесарии, так что их правители… - От политики веет скукой. – Элиза потянулась и взяла Луция за руку. – А что находится за островом? - Океан. Огромный, может быть бескрайний. - И никто не пытался его пересечь? - Пытались, конечно. Находили скалистые острова, встречали дрейфующие льдины, но ничего более. Те, кто плыл дальше не возвращались. - Есть в этом что-то… романтичное, да? В этой неизвестности, неизведанности. Луций вгляделся в горизонт, сливающийся с темнеющим небом и поежился. Нет там ничего романтичного. - Это бездна. - Что? – Элиза повернула голову к юноше. - Бездна. Нужно быть безумцем, чтобы пересечь линию невозврата. Я с ужасом представляю тех моряков, которые знали, что не смогут вернуться назад и поэтому плыли дальше. Плыли и плыли в бескрайней морской пустыне, умирая от жажды и голода. - Их вела надежда. - Их вели сумасшедшие капитаны. – Луций встретился с девушкой взглядом и почувствовал, как она чуть сильнее сжала его руку. - Я тебя не понимаю. – Элиза покачала головой. - Что именно? - Ты идеализируешь войну, где погибают тысячи и тысячи людей за абстрактные интересы государства, королей, сеньоров, но считаешь глупой жертву исследователей, которые точно так же ратовали за свою страну. Пытались открыть новые земли, найти иные пути. Луций знал этот настороженный взгляд, когда Элиза внимательно следила за его лицом, ожидая ответа. - Воин должен умереть за. Исследователь должен жить для. Погибший солдат исполнил свой долг. Погибший ученый нет. Вот и вся разница. – Юноша грустно улыбнулся. - Откуда в тебе столько цинизма? – Девушка отвернулась. - Кто-то из нас двоих должен быть реалистом. - Кто-то из нас двоих хочет стать рыцарем. Луций прыснул. - И стану им. Элиза скептически посмотрела на юношу и снова покачала головой. - А кем стану я? - Моей прекрасной дамой? – Игриво осведомился Луций. Но девушка не улыбнулась и вдруг выпрямила спину. - Сколько вечеров мы с вами провели вместе, господин рыцарь? – Торжественно и строго спросила она. - Эээ… Одиннадцать? - Одиннадцать. – Элиза грозно прищурилась. - А сколько раз вы поцеловали свою даму? Сердце юноши вдруг усиленно забилось, и он ощутил неожиданный страх. - Я не считал. От твёрдого взгляда Элизы по спине Луция побежали мурашки. - Нет, сколько было настоящих поцелуев? - Ни одного? - Ни одного, господин рыцарь. Сдаётся мне, что вы больше любите говорить, чем делать. - Но… Элиза приложила тёплый указательный пальчик к его губам, призывая к молчанию. - Закрой глаза. – Тихо сказала она. Луций послушался, чувствуя, как учащается его пульс и приходит жар. Что-то ирреальное, странное, неожиданное таилось в этой перемене. Юноша ощутил легкий смородиновый аромат, когда прядь её волос пощекотала его щеку и подбородок, поймал её теплое дыхание, совсем рядом, совсем близко. Голова Луция закружилась, когда он почувствовал прикосновение её губ, робкое и осторожное. Элиза тут же отстранилась и юноше показалось, что она его дразнит. Тогда он сам нашёл её губы, скользнул по гладкой кромке её зубов, коснулся её нежного языка своим и почувствовал её ответ. Сердце Луция билось, и он испытывал пьянящую смесь триумфа, радости и волнительного трепета, словно всё это было грёзой. Счастливой, невероятной и хрупкой, готовой рассыпаться, упорхнуть и исчезнуть. Почти бездумно он заключил девушку в крепкие объятия – лишь бы удержать, не отпустить её и это блаженное мгновение. Элиза улыбнулась, он почувствовал её улыбку своими губами и улыбнулся тоже, не открывая глаз. Оглушенный и счастливый, в эту минуту он желал одного – чтобы их поцелуй не кончался. В Луции пульсировала иступленная радость, даже после того, как он проводил Элизу до её дома, получив на прощание ещё один долгий поцелуй. Тёмные и пустые улочки Магори, накрытые рваным предгрозовым небом, казались ему уютными и родными. Всё существо мальчика требовало что-то сделать, какой-то добрый, героический поступок, что-то прекрасное и незабываемое. Поэтому Луций жадно смотрел по сторонам, желая увидеть кого-нибудь, кому будет необходима его помощь. Но в этот вечерний час, улицы были пусты. В порт пойти? Луций уже начал сворачивать в сторону моря, но какой-то внутренний голосок шепнул ему, что он идиот. И мальчик, лучезарно улыбаясь, прошёл мимо поворота. И всё равно не пойду домой! Что я там сейчас буду делать? Он резко развернулся и быстрым шагом двинулся обратно, намереваясь заглянуть к Эмилю. Жажда свершений резко уступила необходимости поделиться с кем-нибудь своим счастьем. Она моя! Она моя! Она моя! Луций почти бежал, бросая взгляды в жёлтые прямоугольники окон, горящие тёплым светом. Мимо проскакал одинокий всадник. А потом мальчик приметил пьяного булочника, которого мотало по всей дороге. - Вас проводить!? – Громко спросил внезапно подскочивший Луций. Булочник вздрогнул от неожиданности и, резко накренившись, взял правее, явно намереваясь упасть на мостовую. - Держитесь! Мальчик схватил мужчину за плечи, пытаясь выровнять его и предотвратить падение, но силы, а главное вес, были несравнимы. Тучный булочник повалился, увлекая за собой Луция, и они грохнулись на мокрую брусчатку улицы. - Откуда ты выпрыгнул, сопляк? – Печально и беззлобно пробормотал мужчина, неуклюже пытаясь подняться. - Я вам помогу! – Мальчик протянул булочнику руку, которую тот принял, с трудом поймав равновесие. – Обопритесь на меня, я провожу вас. - Во придумал. – Всё так же печально произнес мужчина, пытаясь сфокусировать пьяный взгляд на доброжелателе. Теперь по всей дороге мотало их обоих. Луций всеми силами упирался в скользкие камни мостовой, слушая бесконечные рассказы и жалобы своего спутника, но никак не мог выправить его траекторию. Со стороны они походили на собутыльников. Наконец, они оказались перед дверями булочной, где вспотевший Луций передал совсем обмякшего мужчину его жене и выслушал сухую благодарность. Но настроение мальчика, как ни странно, улучшилось. И он бодро улыбаясь, вернулся к намеченному маршруту. Во Эмиль удивится! Но больше удивилась его мама, глядя на нежданного гостя округленными глазами. - Луций!? Ты чего так поздно? - Здравствуйте тётя Элла! Я к Эмилю на пару минут. – Радостно пропел мальчик. - У тебя всё в порядке? – Спросила женщина пропуская его в дом. Луций повернул к ней своё счастливое лицо и размашисто кивнул. - Эмиль у себя. - Спасибо тётя Элла! Мальчик взлетел по лестнице на второй этаж и без стука вошёл в комнату своего друга. Эмиль чуть приоткрыл рот, удивленно глядя на сияющего Луция. - Дай догадаюсь. Опять Элиза? - Да. – Радостно выдохнул Луций. Эмиль несколько секунд вглядывался в лицо друга, а потом со вздохом произнес: - Священные звезды, ты теперь окончательно потерян для общества. – Но его губы всё равно сложились в доброжелательную улыбку. - Она меня поцеловала! - Она? - Да! – Мальчик присел на стул. – Ни с того ни с сего! - Вы почти две недели гуляете, Лу. - Ну, и что!? - Дурак ты влюбленный, вот что. - Она сказала, чтобы я закрыл глаза и потом поцеловала. – С мечтательностью в голосе произнес Луций. - Избавь от подробностей. - Ты когда-нибудь целовался по-настоящему, Эм? - Сам знаешь, что да. - Но ты описывал всё иначе. Это… Это прекрасно! Я словно бы наполнился какой-то неземной… - Лу, я, кажется, тебе только техническую часть описывал? - Но она, как раз не так важна. Те чувства, которые приходят вместе с… - Её слюной? – Перебил друга Эмиль. Луций негодующе поморщился. - Вместе с… поцелуем, этим символом. Ты словно бы становишься с ней… Эмиль прикрыл ладонями лицо. - Лучше скажи: у тебя встал? - Что!? – Луций возмущенно вскочил со стула. - В этом нет ничего постыдного, Лу. – С ехидной улыбкой начал Эмиль, отняв от своего лица руки. – Влечение к девушке совершенно нормальное явление, а вот если его нет, то тут необходимо задуматься. Или ты как эти твои рыцари, воспринимаешь любовь исключительно как нечто духовное? Скажи, что это не так. – Он брезгливо поморщился, не переставая улыбаться. - Какой ты…! - Какой? - Бесчувственный. – Луций снова сел на стул. - Вовсе нет. Просто нет ничего более скучного, чем слушать влюбленного дурачка. Я и так знаю, что ты души не чаешь в Элизе. А то как ты воспарил к небесам, когда сплелся с ней языками… ну, не самая захватывающая история, я бы сказал. Но, тем не менее, я рад за тебя. - Сволочь ты. – Добродушно бросил Луций. - Ага. Но ты сейчас такой счастливый, как раз благодаря этой сволочи. - И всё равно. - Выпьем может? Отпразднуем твой успех, так сказать. – Эмиль поднялся со стула, выжидающе глядя на друга. - Пожалуй. – Луций расплылся в блаженной улыбке. Корабль бросало по высоким волнам и в криках матросов послышалось отчаяние. Боцман рвал глотку отдавая суетливые приказы, выплевывая потоки бесполезной брани. После прыжка на очередном гребне судно клюнуло носом, и с неприятным треском лишилось бушприта. Юноша вздрогнул от этого болезненного звука и начал озираться в своей мокрой полутьме. Луций внезапно ощутил, что сумасшедше хочет жить. Что его отчаянное спокойствие было не более, чем самообманом, за которым скрывалась надежда на удачный исход. Почти детским желанием не замечать несчастья, ожидая, что оно исчезнет само.   Элиза была права. Мореходов вела надежда! И тут же на юношу накатилось бессилие, слабость и отчетливое понимание, что он бесполезен в эту минуту. Что его жизнь находится в чужих руках, в милости чего-то потустороннего, в ведении стихии, которая с детским остервенением играла деревянным корабликом, случайно попавшим в её власть. Вечные звезды, пожалуйста, если вы действительно наблюдаете за нами, спасите меня! Спасите! Усмирите море! Луций дрожал от мокрого холода, страха и неизвестности. Чувствуя себя крохой, безвольной песчинкой на полотне бескрайнего мира. Из противоположного юноше угла доносилось тревожное мяуканье корабельного кота. За жарким летом, пришла сухая желтоглазая осень, сменившаяся бесснежной зимой. Пустеющий городок дремал, покинутый своим сеньором и, казалось, всем светом. Бурлил только грязный порт, принимающий корабли и отправляющий их восвояси. Потом наступила весна, свежая, счастливая в своей юности. Весна распустилась, наполнила воздух запахами цветущего винограда и яблонь, украсила землю белыми пятнышками раскрывшейся сныти и желтыми соцветиями ястребинки. Незаметно, и словно бы по согласию, весна перетекала в новое лето. Лето необычное, лето важное. Прохладное, хмурое утро застало Луция в постели. Он не спал. Лежал под шерстяным одеялом, думая о чём-то своём, и ждал, когда за стенкой станут слышны шаги его сестры. За этот странный, счастливый год, он, наконец, научился не опаздывать в школу и встречать новый день с радостью. За стеной послышался глухой топот Розы, и юноша тут же поднялся с кровати. Оделся и вышел в кухню. - Доброе утро. – Луций сел за стол. - Доброе утро. – Сквозь зевок ответила сестра, копошась возле печи. – Я тут поспрашивала, говорят в винограднике Самела нужен помощник… - Луций устало прикрыл глаза, но смолчал -…я могу с ним поговорить, чтобы он придержал для тебя место. Всё-таки ты совсем скоро заканчиваешь школу. Как тебе идея? - Хватит, Роза, серьёзно. - Что хватит? – Сестра повернулась, грозно глядя на брата. – Бездельничать хочешь после школы? Отдохнуть чуток? Чтобы я продолжала за двоих горбатиться? Луций тяжело вздохнул, подавив в себе желание ответить грубостью. - Я уже не мальчик, если ты не заметила. И думаю, что сам способен выбрать себе работу. - Он не мальчик! – Роза засмеялась. – И какое же дело создано для тебя? Мужчина ты наш? - Я ещё не решил, чем займусь. – Тихо произнес юноша. - Так тут нечего решать. Куда возьмут - туда и пойдешь! Что ты несешь, Роза? Я десять лет учился, чтобы удобрять почву под чужим виноградом? - Я не собираюсь работать в винограднике. - А где собираешься? А? Нигде. Тебе лишь бы на чужой шее сидеть. Я все эти годы… - …получала деньги от родителей и денег вполне хватало на моё содержание! Хватит строить из себя мученицу! – Перебил сестру, разозлившийся Луций. - Ах, вот как? А кто тебя воспитывал, одевал? Кормил и кормит, в конце концов!? Может тоже родители, а? - Мне тебе спасибо сказать? Ну, спасибо, дорогая сестричка! – Юноша вскочил из-за стола. – Радуйся, что эти времена позади! Чтоб я ещё хоть раз что-то съел в этом грёбанном доме! Луций быстро прошёл в свою комнату, как попало скидал книги и тетради в сумку и выбежал из дома на скользкую от росы мостовую. Каждый день, она со своими идиотскими идеями. Лишь бы куда-нибудь, кому-нибудь меня спихнуть. И ведь верит! Верит, что я пойду работать к этим дуракам за гроши! Юноша замедлил шаг, глядя на туманный силуэт маяка, то и дело вспыхивающий бледным светом. Сама живет, как рабыня. С утра до вечера носит выпивку похотливым матросам и хочет, чтобы все были как она. Кормилица несчастная. Мужа бы себе лучше нашла. Луций сделал несколько глубоких вздохов, пытаясь себя успокоить. Влажная прохлада улицы, действовала на него угнетающе. В школу ещё рано. До Эмиля идти далеко. За Элизой, может, зайти? Почему бы и нет. И он пошёл, поеживаясь от мокрых прикосновений утреннего тумана. Мимо юноши проплывали тени людей, спешащих в порт. Проезжали редкие всадники. Со стороны гавани, волнами приходил запах свежей рыбы и моря. Постепенно Луций успокоился. И утренний скандал вдруг представился ему в ином свете. А ведь отчасти она права. Когда родители уехали, Розе было… Да, как и мне сейчас - шестнадцать. А ей уже приходилось ухаживать за мной и работать. И выбора у неё не было. Но время изменилось, изменились обстоятельства, а она никак не может этого понять. Он свернул с улицы Ткачей на более оживленную улицу Красильщиков, прошел несколько кварталов и оказался на улице Каменщиков, где жила семья Элизы. Возле их одноэтажного дома с обширным двором, Луций остановился. Переступил с ноги на ногу, глядя в горящие тёплым светом окна. Холодновато сегодня. Прошло около десяти минут, прежде чем из двора вышла Элиза. Одетая в синее школьное платье, чуть выше колен. Она не сразу заметила, съежившегося сбоку от ворот Луция, который, тем не менее, расплылся в улыбке. - Привет! Девушка вздрогнула, повернув голову на звук и лишь потом неуверенно улыбнулась. - Луций? - Ага. Решил сегодня за тобой зайти. – Юноша постарался расслабиться, чтобы унять студёную дрожь. – Проснулся рано. Элиза подошла к нему, всё ещё неопределенно улыбаясь. - Ты же замерз весь! – Она взяла холодную ладонь Луция в свои руки. - Да, нет. – Он покачал головой. – Просто… - У тебя руки ледяные. - Ну, может немного. – Юноша смотрел в обеспокоенное лицо девушки и радовался. Как всё-таки приятно, когда о тебе заботятся. Он приблизил своё лицо к лицу Элизы и успел заметить, как она прикрыла глаза перед коротким поцелуем. - Я скучал. Элиза притворно отпрянула и засмеялась. - Мы вчера с тобой гуляли! - И всё равно. Девушка прищурилась, так как умела только она, нежно и вместе с тем игриво. И на этот раз сама поцеловала Луция. - Пойдем, а то опоздаем. – Она потянула его за руку. - Пойдем. - Теперь говори, что у тебя случилось? – Девушка чуть сильнее сжала его ладонь. - В смысле? – Луций попытался изобразить удивление и наткнулся на серьёзный взгляд Элизы. - Я вижу, что ты расстроен. Юноша отвернулся, коротко вздохнул и снова посмотрел на девушку. - Сестра. - Опять про работу? - Ага. Никак не может понять, что я скорее повешусь, чем буду изо дня в день тупеть под началом каких-то безграмотных ослов. Элиза хмыкнула. - Куда на этот раз? – Со вздохом спросила девушка. - К Самелу. В виноградники, помощником. - Не самая плохая работа. - Издеваешься? – Луций недоверчиво посмотрел на Элизу. - Нет. Это же виноградник, а не хлебное поле. - Разница-то? Любой дурак может быть помощником винодела или работать в поле. Это не для нас. - А что тогда для нас, Луций? Он весело глянул в спокойное лицо девушки. - Армия. - Юноша ухмыльнулся в ответ на осуждающий взгляд Элизы. – Как иначе заслужить рыцарство? – Он чмокнул её в щеку. – А помимо, ну, культура, пожалуй. Мы должны быть писателями, архитекторами, поэтами, журналистами, учителями. Выбор большой. - Только не в Магори. – В её голосе послышалась грусть. Хмурое утро постепенно уступало солнечному дню. Туман почти рассеялся, а во влажном воздухе появились первые отголоски тепла. Из какой-то лавки потянуло запахом свежеиспеченного хлеба.   - Мы можем уехать. - Куда мы поедем без денег? Будем ночевать в конюшнях? Питаться ягодами и пить из ручьев? Когда мы доберемся до большого города, то будем выглядеть хуже нищих. - Деньги на переезд можно занять или заработать, в конце концов. - В поле или винограднике? – С иронией спросила девушка. - Только если нет иного выхода. Но он есть. - Эмиль? - Как вариант. - Мы бы могли остаться здесь. – Элиза подняла лицо к небу. – Жили бы небогато, но в уюте. В конце концов для счастья нужно не так уж и много. Луций повернул голову к девушке и невольно ощутил щемящую нежность, таким прекрасным и нелепым было её желание остаться в умирающем городке, под гнётом тяжелого и бессмысленного труда. Только бы вместе. Любит меня. Как есть любит. - Звучит красиво. Но я так не смогу. Ты же знаешь. - Знаю. – Элиза грустно улыбнулась. Исправлено: Balzamo, 30 января 2016, 08:51Как некогда в разросшихся хвощах Ревела от сознания бессилья Тварь скользкая, почуя на плечах Еще не появившиеся крылья.

ANNxiousity 29 января 2016, 21:52 LV8 HP MP Стаж: 17 лет Постов: 1282 Оооооо, кто-то в этом разделе выложил проду!!1!! Сердешные поздравления, танцы, песни   Что-то подсказывает, Люций is in the army nooow Одно смущает: - Мы бы могли остаться здесь. – Элиза подняла лицо к небу. – Жили бы небогато, но в уюте. В конце концов для счастья нужно не так уж и много. Эмиль повернул голову к девушке и невольно ощутил щемящую нежность, таким прекрасным и нелепым было её желание остаться в умирающем городке, под гнётом тяжелого и бессмысленного труда. Только бы вместе. SUMUTOKOROYABURAKOUJIBURAKOUJIPAIPO PAIPOPAIPONOSHURINGANSHURINGANNOGURINDAI GURINDAINOPONPOKOPINOPONPOKONANOCHOKYUMEINOCHOUSUKE c f g a c f g a g es es c f g a f g a b as f des

Balzamo 30 января 2016, 09:20 LV9 HP MP Стаж: 13 лет Постов: 4657  ANNxiousity @ 29 января 2016, 23:52  Одно смущает:  ANNxiousity @ 29 января 2016, 23:52  Что-то подсказывает, Люций is in the army nooow Ну, не совсем) Спасибо, что читаешь!)Как некогда в разросшихся хвощах Ревела от сознания бессилья Тварь скользкая, почуя на плечах Еще не появившиеся крылья.

Balzamo 26 июля 2017, 12:02 LV9 HP MP Стаж: 13 лет Постов: 4657 В тишине скрипели перья. Из открытого окна прилетало дыхание теплого ветра, а вместе с ним и сладкий запах цветущей сирени. «Охарактеризуйте правление его величества Северина Мудрого с 3376 по 3394 года». Луций нервно улыбнулся, вспоминая гравюры с портретами длиннобородого монарха, отца нынешнего правителя Фесарии. Коронованный в 3376 году, король Северин Мудрый, сын Феллата Свирепого и Терции Тревийской, наследовал страну в состоянии войны с Островным Союзом. Фессария после череды сокрушительных поражений на море, находилась в катастрофическом положении, ожидая неминуемого десанта своего противника. Измотанное войнами Феллата государство было неспособно победить, но Северин Мудрый смог договориться с Великим дожем Союза. Торговые привилегии и огромная контрибуция, смогли спасти Фессарию от разорения. Луций поднял голову и остановил взгляд на сидящем неподалеку Эмиле. Тот рассеяно смотрел в свои записи, выводя замысловатые закорючки на лежащем рядом, чистом листе. Неужели так быстро справился? Юноша вздохнул и перевел взгляд на Элизу. Она писала. Не торопясь. То и дело останавливаясь и перечитывая собственный текст. Луций невольно улыбнулся, возвращаясь к своему заданию. Время текло. По светлому классу степенно ходили учителя, поглядывая на своих выпускников. Но даже напускная медлительность не могла скрыть в этих взрослых, умудренных жизнью людях волнение, почти такое же волнение, что испытывали их подопечные. Профессора искренне волновались, ибо эти выпускные экзамены были и их экзаменами, показателем их профессионализма, завершением смелого эксперимента – впервые в истории выпускались классы простонародных детей, получивших полное среднее образование. - Барон! - Барон вернулся! - Барон! Из распахнутого окна послышались приглушенные крики. Ученики оторвались от своих записей. Некоторые неуверенно привстали, вопросительно глядя на учителей. Но и те замерли, не отрывая глаз от открытых окон. Уличный шум усиливался, площадь быстро наполнялась людьми, производя всё более впечатляющий многоголосый гуд. Потом, словно по команде, голоса стихли и в тишине послышался цокот копыт и приглушенное механическое рычание. Ученики в едином порыве, больше не оглядываясь на своих наставников, бросились к окнам. И тут же приветственными криками взорвалась сама толпа. - Слава Корнелию де Виту! - Слава Барону! На площадь въехала длинная черная машина, в сопровождении шести конников. Луций никогда не видел ничего подобного. Да, он слышал о чудесных каретах, которые двигаются благодаря эфиру, но представлял их высокими и шумными, какими-то неуклюжими монстрами. Но машина была иной. Длинная и приземистая, отделанная серебром и сверкающая на полуденном солнце. Она внушала благоговение. Вот это роскошь! Баронская процессия проехала мимо шумной толпы и исчезла за воронеными воротами резиденции Корнелия де Вита. - Вернитесь к экзамену. – Спокойно произнес профессор Паулус, оглядывая возбужденный класс. Ученики послушались и молча переглядываясь, сели на свои места. Люди ещё долго не покидали площадь, обсуждая неожиданное возвращение своего сеньора, гадая что оно значит и что оно принесет. Экзамены пролетели с неожиданной быстротой. - Луций, пожалуйста, хватит. - Что хватит? Ты сама меня назвала нахлебником и паразитом. Юноша стоял в своей комнате, механически расчесывая короткие волосы перед маленьким зеркалом. - Я… Что ты от меня хочешь, Луций? Я волнуюсь о твоём будущем. Может, я погорячилась, извини меня, но… - Роза, я в силах сам о себе позаботиться. – Юноша оторвался от зеркала и твердо посмотрел на сестру. – И пока ты этого не поймешь, нам не о чем говорить. Девушка вздохнула и опустила глаза. - У тебя сегодня выпускной. – Тихо сказала она. - Я знаю. - Мне не хочется, чтобы мы встретили его в ссоре. Как будто я в этом виноват. Луций хмыкнул. - Тогда смирись, что я не буду пахарем или земледельцем. Не буду кровельщиком или подмастерьем каменщика. Не буду даже рыбаком. Роза отвернулаcь и прикусила губу. - Сеньор вернулся. – Наконец сказала она. - И что? – Луций скинул с себя домашнюю рубаху и критически осмотрел висящий в шкафу парадный наряд. - Говорят, что скоро Магори будет не узнать. Говорят, что из столицы едут рабочие, а гонцы барона договариваются с ремесленниками и мастерами о помощи. Говорят, грядет большая стройка. – Роза выжидающе посмотрела на брата. - Говорят. Говорят. Говорят. – С длинными паузами повторил Луций. – И что? Теперь ты хочешь, чтобы я пошел в строители? - Нет, но если у нас построят верфь или какую-нибудь фабрику, то и здесь будут нужны образованные рабочие! - Если. – Луций снова хмыкнул. – Я уеду отсюда, Роза. – Он снова повернулся к сестре, не скрывая холодной улыбки. Он ждал, что девушка разозлится, бросит новое оскорбление или вовсе произнесет целую речь, но ошибся. - Хорошо. – Со вздохом сказала Роза. – Уезжай. Луций не смог скрыть своего удивления, но его сестра только улыбнулась. - Я устала с тобой спорить, Лу. Делай что хочешь. Мир? Юноша опустил глаза, вдруг ощутив себя виноватым. - Мир. Солнце ушло за горизонт, но небо ещё купалось в густой красноте заката. По улицам Магори шли люди. Шли парами, а то и целыми семьями, в необычайно чистой и аккуратной одежде. Все они направлялись к центральной площади. А площадь сияла огнями. Из воздвигнутых шатров соблазнительно пахло жареным мясом и свежим хлебом. Тут и там сновали профессора. Родители выпускников ставили столы и стулья вокруг большого, пустого пространства, где должны были проходить танцы. Откуда-то раздавались отрывистые звуки настраиваемой скрипки. Город готовился к празднику. Готовился славить своих детей, вступающих в самостоятельную жизнь. Выпускники собирались за школой, в тенистой рощице с рядами деревянных скамеек. В этот час там были преимущественно мальчишки; женская половина не желала тратить драгоценное время на праздношатание, предпочитая посвятить его сборам. Дул легкий ветерок, сладко пахло цветами. Три разных класса теперь были вместе, болтали и смеялись, пытаясь приглушить своё волнение. Соперничество, взаимные обиды, победы и поражения в Беллуме – всё было забыто, на этом пороге в новый, неизведанный мир. - Лу, пошли отойдем. – Заговорщически шепнул, внезапно подошедший Эмиль. - Куда? – Луций нехотя оторвался от разговора об экзаменах с одним из юношей параллельного класса. - Пошли! Меньше слов, больше дела. – Эмиль взял друга под локоть и тот поддался. Что он опять придумал!? Друзья отошли от основной массы выпускников и зашли за старый широкий дуб. Там собралась вся мужская половина их класса. - Последний. – Удовлетворенно произнес Эмиль. - А что случилось? – Луций подозрительно оглядел одноклассников. - Ну, я решил, что стоило бы начать праздник чуть раньше. Чтобы танцевалось бодрее, знаешь Лу. Кто-то из юношей отрывисто хихикнул, а Эмиль показал пальцем на матерчатую сумку возле дубового ствола. Из неё торчало два горлышка. - Бренди? – Луций расплылся в улыбке. - Именно. Тео, наливай. Но стакан у нас всего один, поэтому времени посмаковать не будет. - Да и зачем? – Тео ухмыльнулся, доставая первую бутылку и глиняную кружку. Янтарная жидкость весело забулькала, наливаясь в грубую посуду. - Луций. - Да, почему я опять! - Бери. – Тео отечески вложил стакан в руку юноши. – У тебя хотя бы пара для танцев уже есть, а нам ещё девушек приглашать надо. - Только не мне. – Весело сказал один из массивных кавалеристов команды Лягушек. Эмиль неприкрыто прыснул. - А что? – Напрягся кавалерист. – Я неправду что ли говорю? - Да, нет, Вук. Но, знаешь… Я бы лучше с Марком пошёл танцевать, чем с этим твоим пеньком. Юноши дружно захохотали, а кавалерист насупился, исподлобья глядя на Эмиля. - Брось, Вук, это же шутка. – Луций положил ладонь на плечо однокласснику. - А ты лучше пей! – Огрызнулся тот. - Ладно! Как же оно сладко пахнет! Луций сделал большой глоток и ощутил, как бренди обжигает его рот и горло. Юноша закашлялся, а из его глаз выступили слезы. - Лу, ну что ты как в первый раз! Давай допивай быстрее, народ ждет. – Эмиль смотрел на друга с улыбкой. - Крепкая сволочь. - Ну, это же бренди! Луций снова поднес кружку к губам и допил остатки алкоголя, чувствуя, как приятное тепло расходится в районе желудка. - Молодец. – Удовлетворенно произнес Тео, забирая стакан. – Кто следующий? - Вук. – Эмиль плутовато подмигнул суровому кавалеристу. – А то я ему, похоже, испортил настроение. - Неправда. – Буркнул юноша, принимая наполненный стакан. - А ты кого пригласишь, Эм? – Луций почувствовал действие бренди, волнение отошло на задний план и его охватило странное добродушие. - Лиану. - Она об этом знает? Эмиль будто бы свысока глянул на друга, выражая в своей улыбке непоколебимое превосходство. - Узнает и будет рада. - Мне бы твою уверенность. – Вздохнул щуплый Марк. - Ой, Марк, заткнись. Я вообще боюсь представить на кого ты нацелился. Мальчишки снова дружно засмеялись. Бедный Марк. Даже рубаха у него какая-то выцветшая. Так и будет коротать выпускной в одиночестве. - Зато я сегодня рассчитываю не только на поцелуи. – С неожиданной улыбкой сказал раскрасневшийся от бренди, Вук. - Да, что ты? – В голосе Эмиля явственно прозвучало сомнение. - Конечно. – Веско подтвердил кавалерист. – Я уезжаю завтра вечером. Андромеда сказала, что на прощание сделает мне особый сюрприз. – Вук победоносно оглядел одноклассников и снова, делая акцент на слове, повторил. – Сюрприз. - Не знаю поздравлять тебя или выражать соболезнования. Компания громко захохотала, один из мальчишек подавился только что отпитым бренди, и оно пошло у него носом. - Завидуйте, завидуйте. – Покивал головой Вук. – Дети. - Куда ты уезжаешь? – Луций остановил внимательный взгляд на однокласснике. - К отцу, в Сираж. Говорит, что смог выбить для меня место на фабрике. - Здорово. - Я тоже уезжаю. – Вдруг сказал Тео. – Квартирмейстером на «Синюю бабочку», торговое судно. Мама знакома с капитаном, ему нужен образованный человек в команду. - И я уеду. - А ты-то куда, Марк? - В Гордо. Специалист по дошкольному образованию. Преподаватель, короче говоря. Профессор Паулус обещал мне рекомендации. Все уезжают. И я в том числе. - Зато я остаюсь здесь. – Словно ставя точку, сказал Эмиль. – Ну, что по второму кругу? – Юноша повернулся к Луцию. - Я думаю мне хва… - Да, что ты упрямишься! – Тео сунул в руку однокласснику стакан. – Ничего не будет. Конечно, это же почти родниковая водичка. Луций единым духом выпил приличную порцию бренди на этот раз не кашляя. - Во-о-от. – Протянул Эмиль. – А то первый раз пил как девка. - Девку бы вытошнило. – Пробормотал юноша. - Не всякую. Ну, ребят, давайте в темпе. А то все девушки достанутся Акулам и Пиявкам. Мальчишки одобрительно загудели и с несвойственной собранностью продолжили поглощать бренди. Хорошо-то как! Стакан переходил из рук в руки, а Луций наслаждался теплым ветром, который норовил залезть под парадную рубаху, прислушивался к звонкому пению птиц, вдыхал летний воздух. Было бы так всегда. Теплый день, друзья, Эмиль и Элиза совсем рядом, обещание приятного вечера. Было бы так всегда. - Ну, что ребята? – Эмиль обвел юношей горящим взглядом, в котором читалось предвкушение веселья. – Пора! Пора. Мальчишки двинулись обратно, полные юной беззаботности, которую в них вселил алкоголь. Выпускники так и толпились вдоль тропинки, сидя на скамейках, болтая друг с другом, переходя от одной компании к другой. Но теперь тут и там слышался сребристый смех и звон женских голосов. Среди черных и синих парадных рубах, в которые были одеты юноши, то и дело мелькали светлые, словно воздушные, платья девушек. - Я пошёл! – Поправляя челку, весело сообщил Эмиль и направился к своей избраннице – Лиане. Она отличалась хорошей фигурой при её небольшом росте, чёрными, как смоль, волосами и странной красотой. Луцию казалось, что в её чертах было что-то хищное, какая-то неукротимость, скрытая в высоких скулах и темных глазах. Но Эмиль и сам тот еще «хищник», может видит в ней родственную душу? Или просто хочет попробовать её «укротить»? Лиана сдержанно улыбнулась, но в её лице ясно читалось торжество. Не надо было слышать разговор, дабы понять, что девушка ответила согласием. Эмиль обернулся и подмигнул своему другу. Луций кивнул в ответ. - Эх, ну ладно. – Тяжело вздохнул Тео. – Пожелайте мне удачи. - Удачи. Тео пошел к группке смеющихся девочек. За ним двинулся грузный Вук, насвистывая какую-то песенку. Потом ушли остальные. - Никто не захочет быть моей парой. – Рядом с Луцием остался только Марк, с грустной миной и пустым взглядом. Худой и невысокий, он всегда был предметом шуток в их классе. Не то чтобы его кто-то всерьез не любил, просто так повелось. По-детски нелепо и жестоко. Никто не захочет, да. Никому не нужны неудачники. Пусть в этом твоей вины, в общем-то, и нет. - Попытка не пытка. – Пожал плечами Луций. - Как раз пытка. – Вяло отозвался Марк. - Знаешь, если стоять на месте, то точно никуда не придешь. - Тебе легко говорить. Луций хмыкнул и, больше не сказав ни слова, пошёл. Выпускники активно выбирали партнеров, а общение компаниями постепенно уступало более личным разговорам внутри пар. Он увидел её издалека. Как всегда, с подружками. Любимая моя. Нежный ветер играл кремовым платьем девушки, заставляя воздушную ткань переливаться и словно бы искриться под темнеющим небом. Элиза что-то говорила, чему-то улыбалась чуть приподнимая подбородок, небрежно прикасалась к непослушным прядям своих тёмно-русых волос и казалась бесконечно спокойной. Луций шел к ней. Не спеша. Хоть отчего-то ему хотелось торопиться, хотелось бежать. Он ощущал странную тревогу, будто бы что-то терялось, уходило вместе с крупицами времени, неумолимо и монотонно отстраивающих монолит прошлого. Вдруг она откажется уехать со мной? Ох, Священные Звезды, глупость какая! Это всё из-за бренди. Одну из подружек увел высокий юноша и Элиза осталась вдвоем с веснушчатой, чуть полноватой девочкой. Луций шел. Не спеша. С трудом выдерживая степенный шаг. Шум разговоров смешивался с шелестом листьев, а под ногами юноши хрустел гравий. Небо потеряло остатки красок, явив бледные точки первых звезд. Теплым вздохом пронесся порыв ветра и вдруг вспыхнули уличные фонари. Элиза, будто бы удивившись свету, повернула голову и тут же встретилась взглядом с Луцием. Прищурилась, обнажив белую полоску зубов в улыбке, опустила глаза и, продолжая улыбаться, отвернулась. Юноша неосознанно прибавил шагу и вскоре оказался рядом с девушкой. Веснушчатая подружка тактично удалилась. Элиза повернулась к юноше и молча взяла его ладони в свои. Как же я тебя люблю. В её серых глазах застыла улыбка, та же улыбка что играла на её губах. Неопределенная, зыбкая и оттого особенно притягательная. - Ничего не говори. – Шепнула девушка. - Не буду. Луций прикоснулся к её щеке и Элиза прикрыла глаза. Он смотрел в её светящееся, счастливое лицо и ощущал, как его охватывает страх. Вдруг она решит остаться в Магори? Вдруг она не согласится бросить всё ради моей мечты? - Элиза… - Ничего не говори. – Повторила она, и с каким-то кошачьим изяществом потянулась к лицу юноши. Он почувствовал её горячее дыхание, а затем прикосновение нежных губ. Почему я так долго откладывал этот неизбежный разговор? Дурак. - Выпускники! – По роще прокатился зычный возглас рыжего профессора литературы. – Пора проходить на площадь! Пора. С болезненным неистовством выл ветер, выл как умалишенный, выл как безутешная вдова, рыдал, визжал, переходя на высокий свист, который вмиг скатывался в утробное рычание. Корабль кренился на левый борт, проигрывая, отдаваясь беспощадной стихии. Больше не бегали матросы, больше не кричал боцман и не мяукал кот. Остался лишь нечеловеческий рёв бури, яростный треск грома и горькие стоны рвущегося дерева. Мимо Луция с грохотом прокатилось орудие, глухо врезавшись в борт. Потом ещё одно. И ещё. Это конец. Те кого не смыло в море, теперь сидели в корабле и тихо молились, молились звездам, молились каким-то богам, молились самому морю. Но обреченность липкой взвесью висела в воздухе. Разве так кончаются мечты? Разве я заслужил это? Почему, Священные Звезды, почему? В юноше клокотало острое чувство несправедливости, страх и отчаянье, безотчетный кошмар перед смертью. По щекам Луция текли слёзы, смешиваясь с брызгами морской воды. Я не должен так умирать! Не должен! Не должен! Корабль с мучительной медлительностью заваливался на бок, вздрагивая, в предсмертных конвульсиях, от ударов новых и новых валов. Элиза… Эмиль… Огромная волна упала на изувеченное судно, но, казалось, что на него обрушился весь океан. Вал крушил палубы, ломал шпангоуты, вырывал балки. Луция подхватил мощный поток, швыряя о борта, встряхивая и кувыркая, словно тряпичную куклу. Юноша почувствовал, как его рот наполнился соленой водой, почувствовал бесчисленные удары о части развороченного корабля, почувствовал невыносимый, неосознаваемый ужас. Только не убивайте! Только не убивайте! Грудь горела изнутри, полная морской влаги, а он всё несся, подхваченный могучим течением, не разбирая где дно, а где поверхность. Луций видел мутную зелень, с блуждающими силуэтами то ли обломков, то ли других людей. Кашлял, снова и снова вдыхая воду, корчился от неуправляемых спазмов, отчаянно бултыхался…  И вдруг его объяло иррациональное спокойствие, почти умиротворенность, тихая, по-домашнему уютная, безмятежность. Так вот ты какая? Юноша на миг прикрыл глаза и провалился в тёмную бездну. Играла музыка. Лёгкая, радостная, звонкая. В воздухе витал запах свежего хлеба, сладкого вина, жареного мяса и копченой рыбы. Тут и там слышались приглушенные разговоры и весёлых смех. Городок предавался празднику. Искренне и неутомимо. Они танцевали. Третий танец подряд. Луций радовался, ловил улыбки Элизы, чувствовал её жар и, кажется, был счастлив. Как же хорошо! Танец закончился и они, держась за руки, пошли к большому столу, где сидели их одноклассники. Эмиль что-то страстно шептал раскрасневшейся Лиане и улыбался, не убирая ладони с её колена. Одинокий Марк неустанно пил вино, оглядывая людей пьяными глазами. Вук жадно обнимал свою толстушку, постоянно норовя слиться с ней в поцелуе. Остальные болтали, пили, ели и смеялись. - Наплясались? – Ехидно спросил Тео, чуть отдвигая стул для Луция. - Иногда надо делать паузы. Страж ухмыльнулся. - Ещё бы. - А ты чего не танцуешь? Тео глянул себе куда-то за плечо. - Алия со своим братом натанцеваться никак не может. - Братом? - Ага. Приехал к ней на выпускной из какой-то дыры. - Соболезную. - Ой, да чего там! Я не особо эти танцы люблю. – Тео хлопнул Луция по плечу и отвернулся. Подул ветер, всколыхнув полотна шатров, звонко рассмеялась Лиана, а Эмиль бросил плутоватый взгляд на Луция и поднял стакан, словно бы предлагая тост. Луций ответил тем же и пригубил душистого вина. - Ты о чем-то хотел со мной поговорить? – Тихо спросила Элиза. Только не сейчас. Юноша почувствовал склизкий страх, словно лезвием полоснувший его под животом. Но если не сейчас, то когда? - Да, хотел. – Он повернул лицо к Элизе и замер. Девушка улыбалась, странно и нежно, словно ожидая, что услышит сейчас что-то очень приятное и долгожданное. Лучше молчи, скажи какую-нибудь глупость, комплимент придумай, только не… - Я уезжаю завтра вечером. – Слова будто бы сами вырвались из юноши, и он с ужасом увидел, как меняется лицо Элизы. Как улыбка становится вопросительной, а потом исчезает вовсе. Как потухает её весёлый взгляд. Как она отворачивается. - Торговая каравелла «Рассвет», там есть места для нас обоих. Я уже поговорил с капитаном, все оплачено! Каюта не первый класс, но главное мы будем вместе! Правда? Ведь правда? Девушка грустно посмотрела в испуганное лицо Луция и покачала головой. Что я наделал? - Но мы ведь любим друг друга! Я поступлю в Королевскую Академию, получу военное образование, стану офицером, и меня посвятят в ры… - А что же я? – С нажимом спросила Элиза, перебив юношу. - В Академии хорошая стипендия, я смогу… - А что же я? – Снова, уже с осязаемым холодом, спросила девушка. – Буду сидеть дома и вечность ждать твоих успехов? - Мы что-нибудь придумаем! Столица большая, там нужны образованные… - То есть обо мне ты не подумал? – В очередной раз перебила его Элиза. Луций ощутил жгучий стыд и с ужасом почувствовал, как начинают гореть его щёки и уши. Мне просто хочется, чтобы ты была со мной рядом. - Я… - Юноша беспомощно запнулся и не смог продолжить фразу. - Я не твой довесок и даже не твоя жена, Луций. – После глубоко вздоха, произнесла девушка. – Почему ты всё решил за меня? Почему ты даже не посоветовался? Мой отец три месяца кашляет кровью, на кого ты думал я его оставлю? На сестру с пятью детьми и мужем? На брата, который живет в сотнях километров от Магори? На мою умершую мать? Какой же я дурак. - Прости меня. Я просто… Просто хочу, чтобы ты была рядом со мной. - И я хочу, чтобы ты был рядом со мной. - Но я не могу здесь остаться, Элиза. – Стыд, липкий лёд страха, безотчетное чувство поражения и мучительная влюбленность вдруг превратились в отчаянную решимость. - А я не могу уехать. – Холодно бросила девушка, вставая со стула. Безразлично и слепо посмотрела на юношу. И ушла. В самый центр праздничной толпы. Луций чувствовал себя несчастным и опустошенным. Он смотрел вслед Элизе до тех пор, пока она не затерялась среди остальных гостей, а потом на несколько секунд прикрыл глаза. Если ты меня дождешься, то я вернусь с триумфом. Уеду. Уеду. Уеду. И будь что будет. Юноша наполнил свой стакан до краёв вином и единым духом осушил его. Потом второй. Оглядел своих бывших одноклассников и мрачно улыбнулся. - Барон будет говорить! – Пронесся над площадью звонкий голос глашатая. Тут же стихла музыка. Прекратились разговоры. И люди, все как один, повернулись к чёрным воротам резиденции. Луций видел барона Корнелия де Вита впервые. Тучный и уже немолодой аристократ с умным лицом, вызывал в юноше благоговение. Он был частицей того высокого, почти недостижимого мира к которому всей душой стремился Луций. В своём восторге юноша не замечал, что холёные руки барона вряд ли ловко управлялись с дорогим мечом, висящим у аристократа на поясе. Не замечал, что двигался Корнелий де Вит с видимой неуклюжестью. Не смущал Луция и жеманный, женственный голос.   Барон вяло поздравил выпускников и их родителей. Разразился пространной и скучной речью о пользе всеобщего среднего образования для великой Фесарии. Сделал паузу. Оглядел потухшими глазами своих подданных. Подал знак слуге. И, когда тот принес свиток, аристократ, читая, продолжил: - Мы. – Барон болезненно поморщился и с отвращением выплюнул следующее слово. - Вместе. Рука об руку. Шаг за шагом, превратим Магори в современный, большой и великолепный город. Наш солнцеподобный государь, Его величество король Фессарии Климент Первый издал эдикт «О росте и развитии провинций». Поэтому, Его милостью, к нам уже везут первые новейшие, эээ, "тракторы", которые позволят возделывать поля с невиданной ранее скоростью, освобождая при этом рабочую силу. Мы… – Аристократ снова запнулся. – …реконструируем наш порт, превратив его в важнейший морской узел пролива Близнецов. На севере Магори будет возведен деревообрабатывающий завод и первая, в южной половине Фессарии, мебельная фабрика. И всё это только начало великих реформ… – Барон устало и брезгливо оглядел толпу. – …поэтому я, барон Корнелий де Вит, прошу вас, первых простонародных детей, получивших полноценное образование, вас, надежду государства… - Корнелий де Вит не сдержал скептическую усмешку. - …всеми силами содействовать развитию и процветанию нашего города. – Барон закончил, и толпа вспыхнула аплодисментами и одобрительными возгласами. Казалось, что она не замечала неприкрытое отвращение, которое красовалось на усталом лице сеньора. Луций тоже восторженно хлопал в ладоши, даже не отдавая себе отчёт о смысле долгой речи аристократа. Ему хватало созерцания дорогого сюртука, блестящей ручки длинного меча и величественного силуэта резиденции за спиной барона. И осязаемости волшебной ауры силы и могущества, которая витала вокруг этого человека. Когда я вернусь, то буду таким же! Юноша даже не заметил, что к нему подошла Элиза. Он повернулся к ней, только когда ощутил её теплую ладонь на своём запястье. Глаза девушки сияли, а на губах играла легкая улыбка. Луций почти неосознанно улыбнулся в ответ. Ты решила поехать со мной? - Ты слышал барона? – Тихо спросила она. - Да. – Так же тихо ответил он, ещё не понимая истинного смысла вопроса. - Теперь тебе не нужно никуда уезжать! Всё будет и у нас, в Магори. – Она чуть сильнее сжала руку юноши и потянулась губами к его губам. А сердце Луция, второй раз за вечер, ухнуло куда-то глубоко вниз. Ты меня так и не поняла. Юноша видел, как самый важный и дорогой ему человек, светится счастьем. И уже знал, что сам, через мгновение, потушит, уничтожит этот свет. - Я всё равно уеду, Элиза. – Мягко сказал он. – Прости меня. Луций неуклюже поцеловал девушку в щеку, отвернулся и быстро пошёл прочь. У него не было сил смотреть на её реакцию. Не было сил слушать упрёки. И не было сил оставаться на празднике. А пошло всё. И прощаться не буду. Эмиль всё равно меня завтра провожает. И юноша, отвернув от стола своих одноклассников, быстрым шагом двинулся в сторону дома. Его наполняло болезненное раздражение, вперемешку с ледяной опустошенностью. Не лучше сестры. Что она хотела? Чтобы я стал водителем этого "трактора" что ли? «Остаться». Луций зло и горько усмехнулся, прибавляя шагу. Он услышал тихий стук в дверь, когда уже сбросил с себя парадную рубаху и разулся. Сердце юноши яростно забилось, а руки вдруг наполнились слабостью. Он замер. Прислушиваясь. Не веря. Стук повторился. Нерешительный и осторожный. Тогда Луций пошёл к двери. Так же: нерешительно и осторожно. Словно боясь спугнуть своего гостя. Взялся за массивную ручку двери и потянул на себя. Красивое лицо девушки казалось матовым в бледном лунном свете. На нём застыло странное упрямство, а острый взгляд словно бы впился в лицо юноши. Она не улыбалась. - Элиза… - Начал было Луций. - Ничего не говори. – Третий раз за вечер повторила она и обвила юношу руками. Не отрываясь друг от друга, они вошли в дом. Луций чувствовал её тёплые упругие губы своими губами, чувствовал её горячий язык, чувствовал её руки, неожиданно крепко сжимающие его в объятиях, смородиновый запах её волос и… Слёзы? Юноша на миг оторвался от девушки. - Ты плачешь? - Молчи. – С нажимом сказала она и снова поцеловала его. Медленно и неутомимо они продвигались к его кровати. Луций это знал и это знала Элиза. В их долгом, страстном поцелуе была какая-то ожесточенность, болезненность и вместе с тем юная, фатальная влюбленность. Мы прощаемся. Девушка почти грубо толкнула юношу, и он повалился спиной на кровать. Луций чувствовал, как неистово бьётся его сердце и как безотчетный страх исчезает под силой желания. Юноша смотрел на белый силуэт девушки, зыбкий и неясный во флёре лунного света. Смотрел как она медленно снимает с себя платье, а за ним и чулки. Как она, уже обнаженная, склоняется над ним. Луцию хотелось сказать Элизе, как он её любит, как хочет всегда быть с ней рядом, как его наполняет счастье при виде её улыбки. Хотелось выразить всё невыразимое. - Элиза… - Снова начал он. - Тссс… - Она закрыла ему рот ладонью и залезла на кровать. Юноша чувствовал её жар. Чувствовал мягкость её теплых рук, которые стаскивали с него штаны. Чувствовал её небольшую грудь в своих ладонях. И её желание. Повинуясь какому-то неясному порыву он обхватил девушку за талию и перевернул, бережно укладывая на спину. Элиза шумно выдохнула и еле слышно застонала, словно предвкушая нечто неведомое. А он замер, будто бы в сомнении и почти детской нерешительности. Ощутил, как напряглись бедра девушки, провёл рукой по её талии, ощущая удивительную гладкость горячей кожи. Прижался к ней в немом, страстном поиске. И нашёл. И она ответила. Когда Луций проснулся, за окном уже разгорался день. Юноша, щурясь от яркого света, повернул голову, надеясь увидеть Элизу, но постель была пуста. Только её смородиновый запах напоминал о, похожей на сон, прошедшей ночи. Луций вышел из комнаты, всё ещё надеясь увидеть девушку, но и там её не было. Ушла. Ушла. Рыбная вонь обволакивала, проникая в одежду, заражая собой всё. Но Луций не чувствовал ни запаха рыбного рынка, ни солёного аромата моря, ни тяжелого духа тухлятины. Он всё оглядывался, надеясь увидеть идущую к нему Элизу. - Может Эрну плохо. – Неуверенно бросил Эмиль. – Не оставит же она отца. - Она придёт. – Точно таким же тоном сказала Роза. Не придёт. Мы уже попрощались. Но как же я хочу её увидеть! Кричали чайки, кружа над лесом мачт. Шумели покупатели и продавцы у разноцветных шатров. По трапам двухпалубной каравеллы «Рассвет» сновали матросы, загружая внушительные тюки. Что-то крикнул капитан и матросы задвигались быстрее. - Ну, тебе, наверное, пора? – Сказал Эмиль, вопросительно глядя на друга. - Если ты, конечно, не передумал. – Быстро добавила Роза. Луций бросил последний взгляд в сторону города и покачал головой. - Не передумал. – Юноша через силу улыбнулся и обнял сестру, попутно целуя её в щеку. - Будь осторожен. Пиши! – Роза вдруг заплакала. - Только не плачь. Всё будет хорошо. – Луций похлопал её по плечу и повернулся к Эмилю. - Ну, счастливого пути, Лу. - И тебе тут не хворать. – Юноша обнял своего лучшего друга. – Скажи Элизе, что я её очень люблю. - Она и так это знает. - А как получу стипендию, сразу отправлю тебе долг. - Ой, забудь. Как-нибудь потом сочтёмся. Луций вскинул на плечо свою сумку и снова улыбнулся, уже более искренне. - Ну. Я пошёл. Он коротко махнул им рукой и зашагал к трапу. Перед тем как подняться на борт он обернулся и помахал рукой снова, кажется улыбаясь. А затем он прошёл по короткому трапу и скрылся за высоким фальшбортом каравеллы «Рассвет».Как некогда в разросшихся хвощах Ревела от сознания бессилья Тварь скользкая, почуя на плечах Еще не появившиеся крылья.

Head Hunter 26 июля 2017, 14:17 LV9 HP MP Стаж: 18 лет Постов: 5017 Эге. надо перечитывать все =)Ом Мани Падме Хум.

Balzamo 26 июля 2017, 15:20 LV9 HP MP Стаж: 13 лет Постов: 4657  Head Hunter @ 26 июля 2017, 16:17  Эге. надо перечитывать все =) Извиняйте, я так-то давно её уже дописал, но меня каждый раз дико убивает вручную ставить курсив, которого много)Как некогда в разросшихся хвощах Ревела от сознания бессилья Тварь скользкая, почуя на плечах Еще не появившиеся крылья.

Dangaard  МОДЕРАТОР  26 июля 2017, 15:43 LVMASTER Стаж: 17 лет Постов: 9307  Balzamo @ 26 июля 2017, 17:20  но меня каждый раз дико убивает вручную ставить курсив, которого много Вообще,  там надо ставить кавычки, а не курсив. Выделять внутреннюю речь курсивом принято в англоязычной типографике, ну и переводные тексты этим грешат, бывает.

FFF Форум » ТВОРЧЕСТВО » Люцифер (Ремейк)

СООБЩЕНИЕ НОВАЯ ТЕМА ГОЛОСОВАНИЕ

1234

(c) 2002-2019 Final Fantasy Forever

Powered by Ikonboard 3.1.2a © 2003 Ikonboard

Дизайн и модификации (c) 2019 EvilSpider