|
| |
"Привет", вывело первое перо.
Это было очень хорошее чокобиное перо, упругое, с идеально косым срезом и расщепленное точно посередине - чисто-желтого цвета, без крапинок и пятен, с едва заметно бегущими по ости пера цветными искорками. Вычертив по коричневому пергаменту это единственное слово своим неизменно каллиграфическим почерком, оно взлетело в воздух и юркнуло в чернильницу, как всегда. Со стороны рейки-зажима по пергаменту подул теплый, едва ощутимый кончиками пальцев ветерок, высушив надпись.
Петре какое-то время растерянно смотрел на слово, затем развернул верхнюю, исписанную часть свиток. Там был дежурный поток данных, предоставленных механическим самописцем Королевской библиотеки в Гваре - в тысячах миль от Петре. "Символы и знаки" делали свою работу, со скоростью света перебрасывая запросы Петре с пергамента в его келье в Иисе Секундус в столицу и доставляя ответы так же быстро, как гварский самописец их обрабатывал. Работа спорилась; рейка отщелкивалась, свиток перематывался вверх, рейка снова прижимала пергамент, и Петре писал очередной запрос. Иногда в работу вклинивались иные маги, сидящие где-то в других уголках страны - переброситься парой слов; иногда Петре им отвечал, а иногда даже перетаскивал пером строки на другой пергамент, если в них было что-нибудь ценное. Но сейчас строка была подписана непривычной замысловатой сигнатурой - значит, к нему обращался кто-то незнакомый.
За окном ворковали голуби.
Петре подумал, макнул второе перо в чернильницу и вывел:
"Здравствуй".
"Давай познакомимся", ответило первое перо.
Петре задумался.
"Меня зовут Петре", написал он.
"Я Синтия", сообщило первое перо и, поколебавшись на пергаменте, непрофессионально изобразило веселую рожицу.
Петре спохватился, поспешно обвел сообщения овалом, выводя их из общего потока данных, и зачем-то воровато оглянулся. Разумеется, в келье не было никого, кто бы мог уличить Петре в том, что он не работает - сюда вообще никто не заходил, кроме него самого: в восемь часов восемь минут утра начало работы, в четыре часа четыре минуты пополудни - окончание, и никому нет до Петре дела, кроме гварского самописца и библиотекария в префектуре, в конце недели принимающего от Петре отчеты. Как и вчера. Как и год назад. Как и последние десять лет. За окном ворковали голуби.
Бездумный гварский самописец за это время уже набрал почти десяток строк, и, когда Петре завершил овал, первое перо заметалось по бумаге, поспешно чертя буквы цифры - даже уже не столь аккуратным почерком, почти перейдя на скоропись, только бы успеть.
Петре написал под ними собственным вторым пером:
"Тем не менее, результаты измерений, проведенных группой Моффата по представлению Веденской префектуры (см. Моффат, Рининау, CLXII - CLXIX, стр. CCCXXII, также Индекс Веденской префектуры XII за DCCII год) дают иные данные, уже не описываемые аддитивным эфирным шумом. Принимая распределение за хи-тангенциальное..."
- Хи-тангенциальное. - сказал он, погладил бороду и задумался. - Хи-тангенциальное.
Он зачеркнул последнюю фразу - зачеркнутые полстроки моментально растаяли, словно их и не было.
"Считая распределение близким... считая..."
Петре не выдержал и отчеркнул овал выше по свитку, раскрыв его.
"Синтия?"
"Петре, почему молчишь?"
"Работаю. Ничего срочного."
")))"
Петре погрыз кончик пера, не зная, что ответить на эти скобки. Первое перо макнулось в чернильницу и вывело:
"Поговорим о чем-нибудь?"
"О чем?", написал Петре.
"Ты сам придумай", ответила Синтия.
Петре беспомощно оглянулся по сторонам.
"У меня за окном живут голуби", написал он.
Первое перо вывело удивленную рожицу.
"Живые?"
"Да, целое семейство", написал Петре.
"))) Они дикие?"
"Наверное, да. Меня не боятся".
"Круто. Это ведь не нижний ярус? Ты их подкармливаешь?"
"Иногда. Они, кажется, и так не голодают", написал Петре и постарался в меру своих художественных способностей изобразить на пергаменте голубя.
"Классная псевдографика. Вот бы у меня за окном жили голуби", первое перо задумчиво покачалось над пергаментом и добавило "я бы их кормила и называла по именам".
Петре взялся за бронзовую ручку, чуть приоткрыл окно, спугнув голубей. В келью влетел луч света, и в нем затанцевали пылинки.
"Жаль, мне эта идея до сих пор не приходила в голову. Надо их как-то называть".
Первое перо ответило веселой рожицей.
"А я голубей видела только в кино. Они серые???"
"Нет, белые".
"Разве такое бывает?"
"У нас только белые живут", написал Петре.
"Здорово, это же со?"
Петре задумался.
"Что?"
"Ты в со живешь? Если голуби, то это регионал" - сообщило первое перо, покачалось и развело длинную строку: "Там всякие дикие животные живут, и кошки дикие, и собаки, а в лесу волки и ящеры. А у нас ничего не живет, ионизация слишком высокая, даже в школе иногда занятия отменяют".
И веселая рожица.
"Ты учишься в школе?", написал Петре.
"Да, мне 16, а тебе?"
Петре задумался. Не сообщать же девочке, что он бородатый и уже давно не молодой статистик в Секундской префектуре. Хорошо, он напишет, что ему тридцать восемь, а потом? Вот спугнутые голуби вернулись на карниз башни, а вернется ли девочка к нему на свиток?
"Восемнадцать", написал он.
"Здорово".
"Волков у нас нет, вот мешмениры иногда выходят на опушку леса по ночам. Там для них специально оставляют соль".
Первое перо ответило рожицей с вытаращенными глазами.
"Правда? Ты их видел?"
"Да. Я, правда, сейчас редко туда хожу, работы много".
"Слушай, это какой регионал?"
"Регионал? Это Лиит, Секундская префектура, недалеко от Секундуса".
Перо застряло в чернильнице секунд на тридцать, а затем написало:
"Я не поняла, ты не в Осскиле живешь, что ли?"
Петре чуть не откусил полпера.
"Ты из Осскиля?"
"Да!"
"Я из Риганхейма".
"Через какой нод ОСнета ты сидишь?"
Петре вскочил из-за кафедры и начал шагами мерить келью.
"Я не в курсе, что такое ОСнет. Ты каким-то образом прорвалась в эфирную сеть Символов и знаков, вот что".
"Нет, это ты как-то попал в ОСнет. Это же обычный им-протокол", написало перо и добавило еще одну удивленную рожицу.
"Не думаю, что мой свиток оптимизирован для работы с вашими им-протоколами, даже если бы я знал, что это такое".
"Чудеса".
"Ага, верно".
Петре глубоко задумался. Бронзовая вертушка на краю стола неистово крутилась, сообщая, что гварский самописец обработал уже несколько страниц и ждет от Петре продолжения работы.
"Синтия, мне пора, надо работать".
"А, ну пока".
Петре обвел весь разговор большим овалом, подумал и широким движением руки смахнул его с пергамента, а затем и верхний, маленький овал; открутил назад свиток, сбил в один большой абзац весь сообщенный гварским самописцем текст и принялся писать дальше:
"Считая распределение близким к хи-тангенциальному, мы можем прогнозировать экстремум в районе MMLDXVIII. Расчет, произведенный счетной палатой Секундской префектуры (п. XIII), показывает, что весь график в целом достаточно хорошо аппроксимируется тэта-функцией с нормальными величинами II/VIII и II/XIX, как это и предлагает Рининау в вышеуказанном отчете..."
Петре бросил перо, встал, походил по келье, затем широко распахнул окно, повторно спугнув голубей. За окнами префектуры краснели черепичные крыши Лиита; из труб поднимались белоснежные дымки, а совсем близко был лес, голубая полоса реки и хрустальный изгиб водяного моста, а вон за рекой лесохозяйство, куда по ночам выходят мешмениры лизать рубленую кусками соль. Петре не выходил к лесу давно, очень давно; сколько весен и осеней протекло за кафедрой в пыльной келье, сколько голубиных семей сменилось за окном.
Он сел за кафедру, помотал пером в ивовой корзине рядом, выловил в ней щетинящиеся в прочем писчем мусоре растрепанные чернильные строчки в больщом овале и вернул их на свиток.
"Синтия, ты еще здесь?"
"Да".
"Расскажи мне что-нибудь про Осскиль".
"Что?"
"Ты сама придумай".
Итак, ему было восемнадцать, он был помощником счетовода в лиитском лесохозяйстве, любил игру в пернатый мяч и рыцарские романы, а также играл на лютне, хотя и не как профессиональный менестрель, так, для себя. Это все было правдой, только с поправкой на тридцать лет. Синтия училась в предвыпускном классе 1012 индустриальной школы, увлекалась баскетболом и сериалами про пилотов, а также трехмерной металлопластикой - перо добрый час плясало по отдельно подложенному бумажному листу, изображая чернильным пунктиром самодельную модельку литоса, стоящую у Синтии над компьютером и сфотографированную вебкамерой в 2D-режиме - Петре не понял ни слова, но литос был внушительный и зубастый.
На выходных он и правда сходил в лесохозяйство, зарисовал гравировальным планшетом мешмениров - самку с детенышем - и скопировал гравюру на пергамент. Синтия осталась в расстроенных чувствах. Ее окружали сталь и бетон, на мешмениров она могла поглядеть лишь на изображениях вроде этого - и ни разу погладить.
Ее чудовищно занимал магический талант Петре. Петре сначала пожалел, что сказал об этом - надо было представиться человеком, подумал он - но через день-два он понял, что легко предсказуемого для осскилийки отвращения перед всем магическим у Синтии вовсе нет; Синтия дивилась тому, как просто он с ней общается: ее учили, что риганхеймские маги презирают простых людей и угнетают их.
"Правда, что у вас в лесах живут мертвецы и монстры, и каждого, кто ходит в лес, сразу съедают?" - "Да, живут, но они безобидны, если знать, как с ними обращаться, и никого на моей памяти не съели. Дети ходят в лес за ягодами, и мертвецы их не трогают. А правда, что у вас ОСК подглядывает и подслушивает за людьми всю их жизнь, и не опасно ли нам тогда разговаривать?" - "Фу, глупости, они если и берут под контроль, то сразу неблагонадежных, а мониторить весь ОСнет, особенно периферийные ноды вроде этого, через который мы разговариваем, никаких вычислительных мощностей не хватит".
Осскиль поражал Петре - страна, где эфирная сеть с книгами и музыкой доступна даже школьникам, а не только ученым и книжникам, где можно вот так взять и слетать на каникулы за тысячу километров в другой регионал, где люди могли всего-то через общенациональные тесты и экзамены вознестись на вершины власти и могущества без титулов и семейных связей; Синтия дивилась Риганхейму - стране, где не бывает плохой погоды, а чудеса живут под боком, где вместо орущей со всех сторон рекламы солнечные зайчики нашептывают сказки, где никто не заботится о номерах и социальных рейтингах и где даже обычные люди, взяв в руки чародейские артефакты, могут сотворит из воздуха все, что угодно.
- Я не могу ничего делать без нее. - признался Петре мешмениру. - Просто сижу и жду, пока она что-нибудь не напишет.
Мешменир мягким теплым языком слизнул у него с ладони неполную пригоршню соли и посмотрел умными черными глазами из-под узорчатых стальных пластин.
- Глупо как-то. Девочка, которую я никогда не увижу, пробившаяся сюда из своего Осскиля через какую-то прореху в эфирной сети. Если бы я женился после учебы на той девушке - как ее звали? Майя? Майна?.. У меня была бы как раз такая вот дочь. Или сын. Да нет, она умнее меня, и намного, Ифрит знает, чему их учат в школе. А все-таки... Если бы я жил в Осскиле... я мог хотя бы на нее посмотреть. Я хочу услышать ее голос, честно. Нет, я ее вообще-то и слышу - у себя в голове - но я хочу услышать ее по-настоящему. Увидеть ее, посмотреть на их квартблок в Софии, на класс, вообще на Осскиль. Она столько всего мне наболтала, что я могу найти все это с закрытыми глазами. Да и она, думаю, легко бы нашла наш Лиит, вот только меня бы точно не узнала.
Он выбрал кусок соли из ящика и протянул мешмениру.
- Не могу же я на ней жениться, конечно. Просто так... посмотреть... вживую... Можно даже не говорить, что это я. Она меня все равно не узнает.
Мешменир лизнул соль.
- Я могу заговорить с ней, сказать, что передаю весточку от Петре-счетовода, вот что. Просто поговорю с ней и все. Передам какие-нибудь подарки... Как думаешь?
Мешменир не ответил - в конце концов, он был просто мешмениром.
- Почему вам нужен отпуск в Ладроке? - спросил господин корректор Арроним.
- Я никогда там не был. - просто ответил Петре.
- Омерзительная страна. - сказал господин корректор. - Я отпуск выпишу, но куда-нибудь в Риганхейм, ладно?
- Нет, я хочу зарубежный. - сказал Петре. - По-моему, я вполне его заслужил. Слушайте, господин корректор, помните тот случай еще при старом префекте, когда нам срочно пришлось завершать учетный год, и вы попросили меня залезть в закрытые фонды, чтобы наша префектура хоть как-то отбилась?
- Не помню.
- Ну, если вы не помните, то я доложу префекту. Он ведь просил докладывать обо всех нарушениях, допущенных при его предшественнике. А я молчал.
- Петре, это шантаж.
Петре пожал плечами:
- Нормальная рабочая этика, чего там. Мы должны сообщать вышестоящему начальству обо всех нарушениях.
- Ладно, ради Источника, я выбью вам в комиссии по зарубежным поездкам ладрокский отпуск, только молчите про старое. Какая муха вас укусила?
Петре только улыбнулся.
- Что вы будете делать в этом Ладроке?
- Отдыхать. Что ж еще. - сказал Петре. - Кое-какие сбережения у меня есть.
"А у меня скоро день рождения - я говорила?".
"Мой дядя работает в префектуре, он едет в Осскиль на будущей неделе и может передать какие-то подарки - какие-нибудь книги, рог мешменира, что-то такое".
"Ой, не знаю, не надо. В Осскиль из Риганхейма так трудно въехать".
Не буду навязываться, подумал Петре и с этой мыслью поехал.
В Андалуте шли дожди. Петре купил местный костюм, постригся в местной парикмахерской и без особого труда через знакомых по переписке выискал окопавшуюся в Нижнем Городе фирмочку, за пригоршню золотых джессенов оформившую ему фальшивый паспорт и визу. За дополнительную плату ладрокцы перебрали его багаж, выложив все способное привлечь внимание таможни и устроили ему подпольный семинар поведения мага в Осскиле: как себя не выдать, какие таблетки принимать для понижения магической активности, как обойти таможенный контроль и что говорить ОСК в случае, если его все-таки обнаружат - если все пройдет гладко, можно обойтись лишь высылкой из страны. Согласно новым документам Петре был уроженцем Шаара, бухгалтером по профессии, с родственниками в Софии. И главное - человеком. Не магом.
Через день после этого Петре въехал в Осскиль.
- Здравствуйте.
- Что вам надо? - спросил видеофон на двери подъезда - женским голосом.
Петре глубоко вздохнул. Это был тот самый шахтный квартирный блок на среднем ярусе Софии. Двор двадцать на двадцать метров - и над ним прямоугольный колодец с отвесными стенками и окнами, выстроившимися в ряды и шеренги, и так до самых небес; высохший газон с одним чахлым деревцем меньше человеческого роста, расчерченная по бетону спортивная площадка. Вот это деревце, прикрытое фильтрационной сеткой от вредных газов и излучений - вся природа для Синтии. Это место было так не похоже на Лиит, но Петре чувствовал, что мог бы прожить здесь всю свою жизнь - если бы было можно.
- Я к Синтии... то есть... Я приехал из... от... Привез вот подарки. Она не предупреждала?
Видеофон помолчал.
- Это какая-то шутка? - спросил он.
- Нет, нет.
- Я вызову полицию. Убирайтесь. - сказал видеофон.
- Хорошо. - сказал Петре, взяв чемодан.
- Стойте! - выкрикнул видеофон ему в спину. - Заходите.
Петре понадеялся увидеть на пороге Синтию, но дверь ему открыла женщина лет сорока, в домашнем халате и с сигаретой во рту. Пожалуй, она казалась даже старше своего возраста - какое-то у нее было болезненное, желтое лицо с мешками под глазами и сильно обозначившимися носогубными складками. Осскильские городские женщины в возрасте вообще без своей косметики кажутся чуть не старухами, но тут Петре почувствовал веяние усталости и болезни.
- Кто вы такой? - спросила женщина.
Петре затруднился ответить. Женщина забрала у него чемодан и ушла вглубь квартиры. Петре нерешительно переступил через порог.
Квартира была еще меньше, чем описывала Синтия; пара комнатушек, непривычно низкие потолки, за жалюзи просматривается все тот же двор-колодец. Как-то неприбранно, неухоженно тут было, хотя явно не бедно. Для сгрудившегося в мегаполисах-муравейниках Осскиля такая каморка, в Риганхейме не сгодившаяся бы и на чулан, была нормальным и даже престижным жильем. Экране огромного, на полстены, телевизора зависла на паузе новостная программа; компьютер в дальней комнате был выключен. Петре украдкой заглянул на кухню, в другую комнату и понял, что во всей квартире только одна кровать - здесь живет не семья, а только один человек.
Женщина отщелкнула замки чемодана и перебрала содержимое: книги, обломок мешменирского рога, какие-то еще безделушки - все, что Петре обещался передать "через дядю".
- Что это все значит? - спросила она.
Петре еще раз заглянул в другую комнату.
- У Синтии над компьютером стояла статуэтка литоса. - сказал он. - Я, кажется, ошибся квартирой. Простите, я пойду.
- Статуэтка?.. - повторила женщина и вдруг кинулась во вторую комнату и стала рыться в шкафах, хлопая дверцами.
Петре закрыл чемодан и повернулся к входной двери.
- Не смейте уходить! - прикрикнула женщина.
Петре остался на месте.
В руках у женщины скалился запылившийся прозрачный литос с растопыренными лапами - точно стеклянный.
- Да, это он. - сказал Петре и увидел на лице женщины слезы. Она уронила литоса на пол, скомкала в кулаке давно потухшую сигарету и заплакала в голос.
Петре точно шилом ударило. Он вдруг понял то, что до него до сих пор не доходило: при беседе через пергамент или этот неведомый им-протокол не только тридцативосьмилетний бородатый статистик может представиться восемнадцатилетним помощником счетовода. Осскильской школьницей может представиться кто угодно.
- Синтия. - сказал он, поставил чемодан на пол и как можно осторожнее взял женщину за плечи. - Я тоже соврал про себя. Это я Петре, я.
Плачущая женщина уткнулась ему в грудь лицом; Петре погладил ее по волосам.
- Жизнь ведь не кончилась. Мы не такие, как говорили друг другу, но это ведь ничего не значит. Мы все те же, у нас все та же жизнь, даже лучше... Я... я люблю тебя, Синтия.
Женщина подняла заплаканное лицо и уставилась ему в глаза.
- Слушайте, я ничего не понимаю. - сказала она. - Поймите: Синтия умерла три года назад. Я ее мать, Саманта.
Петре отпустил ее.
- У Синтии с самого рождения был скрытый порок сердца. - сказала Саманта, закуривая новую сигарету. - Ей нельзя было играть в баскетбол. Она потеряла сознание в школьном спортзале, и до госпиталя ее не довезли. Ей было всего четырнадцать.
- Я общался с Синтией несколько месяцев. - беспомощно возразил Петре.
- Значит, это была не Синтия.
- Она описывала мне вашу квартиру. - Петре задумался. - Вы навесили новый потолок? Старый был в виде голубого неба с облаками.
Саманта пожевала сигарету и кивнула.
- Слушайте, я не верю в привидения. - сказала она. - Как это может быть?
- В Риганхейме призраки существуют рядом с людьми. - сказал Петре. - Хотя я никогда не слышал о духе умершего, способном общаться через эфирную сеть. Или этот ваш ОСнет. Вот: старший брат ее одноклассника, из той же школы, набрал больше двух тысяч баллов в прошлогоднгем национальном тестировании по логистике и менеджменту и получил работу в энергетической компании первого звена. Об этом писали в газетах.
- Вы могли узнать об этом из газет или из того же ОСнета, если у вас был к нему доступ.
- Да не было у меня к нему доступа. Я мог разговаривать только с Синтией, а она со мной.
- Вы лжете.
- Нет. Вот еще: Синтия еще в один из первых наших разговоров говорила мне, что напротив вашего дома демонтируют рекламу с крылатым ангелом, очень красивую. Она сказала: "белое платье, как у мамы в шкафу". Я не мог видеть ни рекламы, ни платья, потому что въехал в страну только на днях.
Саманта выглянула в окно, но там, конечно, были видны только уходящие вверх и вниз стены двора.
- Она висела там полгода, наверное. Синтия всегда любила такие вещи. Платье... да, у меня есть белое платье, вон, в шкафу.
- Вот видите!
- Не вижу. Синтии не было на этом свете уже больше года, когда эту рекламу повесили. Она не могла ее видеть... Моя девочка - привидение?
- Нет, нет. Призраки всегда привязаны к одному месту - месту своей смерти... спортзалу школы. Чтобы увидеть что-то за его пределами, нужно физическое тело. Синтия жива. Да поймите, я же общался с ней с начала весны. Уж я-то могу отличить по разговору живого человека от мертвого. Она жива.
- Я вам не верю, но хочу верить. - сказала Саманта. - Но это невозможно. Мне показывали урну с прахом.
- Вы видели ее тело? - спросил Петре.
- Ну конечно, нет. Это не какой-то ваш Риганхейм. Как я могу видеть мертвое тело своей дочери? Мне показали урну с прахом, вот и все. Тела кремируют, как только патологоанатом напишет заключение о смерти.
- Значит, вы не видели ничего. - заключил Петре. - Я обращусь в госпиталь и...
- И вас оттуда вышвырнут. Вы даже не родственник.
- Тогда обратитесь туда сами!
- И что я скажу? Что я верю, что моя девочка жива, учится в школе и переписывается с каким-то бородатым кретином из Риганхейма? Как вы въехали в страну, вообще?
Петре промолчал.
- Надо обратиться к какому-нибудь частному даталуркеру, я дам вам адрес. - сказала Саманта, открывая ящики компьютерного стола и роясь в бумагах и дисках. - Я могу дать вам денег, они дорого берут.
- У меня есть деньги, и не так уж и мало. Дайте адрес. Он сможет найти Синтию?
- Нет ничего, что они не могут найти. Держите деньги, берите, берите, выясните, жива Синтия или нет. Даже если дата-луркер скажет, что она умерла - все равно, лучше знать это. Только не держите меня в неизвестности, зайдите потом или позвоните.
- Какого дерьма тебе надо, купо? - спросил голос из-за двери.
- Мне нужен даталуркер. - сказал Петре.
Это было самое дно города, ниже уровня моря - уже не колодцы, а какие-то бесконечные коридоры и галереи и гул огромных работающих машин где-то совсем рядом. Здесь жил, в основном, обслуживающий персонал городских коммуникаций: мрачное, грязное и удаленное от всего место, куда никогда не заглядывали солнечные лучи.
Загремели замки.
- Только без глупостей. У меня заряженная пушка, купо. Выкинешь что-нибудь - будешь собирать свои кишки по полу.
Петре вместо ответа сунул в дверь пачку денег. Это возымело действие - взъерошенный мугл открыл дверь и убрал штурмовую винтовку за угол.
- Заходи.
Это была уже не квартира, а какая-то нора, опутанная проводами и заваленная штабелями дисков и голокубов. Мугл закрыл за Петре дверь, прошествовал за единственный стол, за огромный экран.
- Что надо-то, купо? - спросил даталуркер подобревшим голосом.
- Информация по одной девочке, умерла два года назад, данные по госпиталю "Уорим 2". Вот данные. - Петре протянул распечатанный Самантой листок.
- Плевое дело, братец. Вообще, мне столько денег за такое дерьмо не надо, вот, столько возьму, а остальное забирай, я не жадный. - пальчики мугла забегали по клавиатуре. - У меня базы данных по всем госпиталям страны, всех покойников могу перебрать.
- Есть данные, что она не умерла, а жива.
Мугл на мгновение замер, потом хлопнул ладошкой по сенсорной панели и сказал:
- Дерьмо эти данные. Вот заключение о смерти, результаты патологоанатомической экспертизы, фотографии трупа. Это вам надо, купо? Здесь четко прописано, что он был кремирован.
- Не думаю, что я хочу их видеть. Есть еще хоть что-то? Хоть что-то необычное?
- Ну... хм... Что это?
- Что там?
- Закрытая информация, вот что. Вообще, госпиталь же входил в национальную донорскую программу... При чем тут обследование ЦНС и мозга, если человек умер от сердечного приступа?
- Можно узнать, что там закрытое?
- Не "можно", купо, а "нужно". Терпеть не могу, когда от меня что-то скрывают...
Мугл углубился в работу, не забыв подгрести к себе всю пачку. Петре присел на корточки - вся немногочисленная мебель в доме даталуркера была рассчитана на муглов.
- Ага. Вот.
- Что?
- Урну с дерьмом выдали матери, а не урну с прахом. Синтия ваша сейчас работает в К-ОС.
Петре почувствовал, что внутри у него поднимается радость и заливает душу солнцем изнутри.
- Что это?
- Компания-провайдер ОСнет, поддерживает несколько развлекательных нодов. Ориентация - в основном молодежь, купо. Я сам на нем сидел раньше, но, когда их купило государство и прикрыло все варезные сайты, я оттуда свалил. Они недавно на ладрокский рынок вышли, ну, не с полноценными нодами, а просто с сетью и им-протоколами.
- Это уже интересно. - сказал Петре. - Эфирная сеть "Символов и знаков" тоже достигает Ладрока. Где-то там могло быть пересечение.
- В магическом дерьме не разбираюсь. - сказал мугл. - Ну, что надо?
- Я хочу с ней встретиться. Где она сейчас живет, если не у себя дома?
Даталуркер затарабанил лапками по панели, простучал что-то на клавиатуре и удивленно почесал между ушей.
- Домашний адрес совпадает с офисом К-ОС. Видно, там.
- Как? Ладно, где этот офис?
- Купо. - мугл покрутился на вертящемся кресле. - Она работает не в службе работы с клиентами, а в внутреннем датацентре. Дерьмо, у них даже телефонов нет.
- Как туда попасть?
- Никак. Это ж государственный провайдер, работающий с крупными нодами. У них охрана, как в банке, а может, и почище, особенно если речь идет о датацентрах.
- Но вам же удалось как-то туда залезть...
- В дерьмо я залез, а не в систему К-ОС. - отрезал мугл. - Что вы все думаете, что даталуркеры все крутые хакеры и работают строго онлайн? Я тупо скупаю базы данных, которые непременно кто-нибудь да сливает.
- Хорошо, тогда как мне туда проникнуть?
- Ну никак же. Пойми, купо, если речь о датацентре без телефонов - значит, пахнет ОСК. Они работают во всех госпровайдерах и многих частных - ведут мониторинг нодов, даже периферийных, ловят инакомыслящих и террористов. Я связываться не хочу.
- Стоп. - сказал Петре. - То есть ОСК все-таки следит за этими вашими нодами и мои разговоры с Синтией могли прослушиваться?
- Дерьмо. Вот дерьмо. - сказал мугл. - Надо было тебя сразу застрелить. Хотя нет. Если тебя до сих пор не арестовали... Погоди, гляну по базам ОСК.
Он застучал по клавиатуре.
- А, вот, господин Петре. Таможня искренне сочла тебя ладрокцем, купо-купо. Ну что, могу сдать тебя ОСК в обмен на прощение собственных грешков.
Петре вскочил и сжал кулаки.
- Я все-таки маг. - сказал он. - Я убью тебя и сожгу эту квартиру, только попробуй.
- Спокойно, братец. У меня на помпоне столько грехов и ворованной информации висит, что меня ОСК живьем съест при первой попытке контакта - сотни таких магов, как ты, не хватит. Не бойся, я честный даталуркер. Если ты разговаривал с оператором ассоциированного с ОСК датацентра - скорее всего, сам оператор и скрывал информацию о нелегальных разговорах. Возможно, просто от скуки.
- Хорошо, да, это Синтия, я верю. - Петре разжал кулаки. - Как мне туда проникнуть? Значит, вы способа не знаете?
- Нет.
- Дайте адрес другого даталуркера, получше. Который знает.
Мугл скуксился.
- Я и так лучший. Ну... есть способ, купо. Но придется приплатить.
- Столько хватит?
Компания К-ОС после покупки ее государством переехала в новый офис - зеркальный куб этажей пяти или шести в высоту, воткнутый в престижном районе на верхних секторах, и последние месяцы только обживалась на этом месте. В гранях его сверкал и бил огнями окружающий мир - поток машин, газоны под фильтрационными сетками, башни небоскребов за краем сектора.
- Доставка оборудования. - сказал Петре как можно более спокойным голосом. - Оптические детекторы, 80 штук. Распишитесь. Я тут оставлю или внутрь занести надо? Электропогрузчик есть?
Бороду он сбрил окончательно; в очках и курьерской форме он мог бы сойти за полноценного осскильца. Надежда была на то, что документы как следует у него проверять не будут.
- Вот сам и тащи. - сказал охранник. - Кладовщику сдашь. Предпоследняя дверь направо, там в конце коридора увидишь. Да не стой с этими коробками на проходе, вон у меня еще курьеры ждут.
Петре порадовался гению даталуркера, ухитрившегося установить по краденым финансовым документам, что К-ОС только заказывает электропогрузчики в связи с возросшими доставками оборудования - следовательно, курьеры фирм по доставке оборудования могли почти беспрепятственно проникать внутрь здания, у охраны не хватало рук и глаз уследить за всеми.
"Короче, как только попадешь в раздевалку - ищи белый халат", припоминал он слова мугла, ни разу не бывшего в этом офисе и вообще едва ли вылезавшего из своей подземной норы, но за час успевшего изучить здание лучше, наверное, чем работники К-ОС. "Далее с коробками в лифт. Старайся, чтобы к лицу не приглядывались. На камеры не смотри, они опознают лица. Вот тут они заказывали кодовые замки с сенсорами сетчатки - значит, там такой будет. Увяжись за кем-нибудь, постарайся проскочить, пока дверь открыта, если не пустят - жди следующего, если заметят - скажи, что заблудился".
"Спокойно, я маг. Не ахти какой, но запудрить мозги никогда не имевшему дело с месмерической магией осскильцу сумею. Магические детекторы ведь только на входе?"
"Соображаешь, братец".
- Вам помочь? - спросил ехавший вместе с Петре в лифте работник К-ОС.
- Нет, спасибо, сам донесу.
К-осовец придержал дверь, помогая Петре с коробками войти внутрь. Стоило к-осовцу свернуть в другой коридор, как Петре поставил на пол коробки и отдышался. Сердце билось неистово. Какой-то странный был коридор, непохожий на внешние офисы - скорее, что-то вроде лабораторно-больничного, со стерильной чистотой и мертвым светом ламп. Наверное, так и должен выглядеть внутренний датацентр крупного провайдера.
- Синтия, я иду к тебе. - тихо сказал он.
- Петре? - раздался голос над ухом. Тот самый голос, он не слышал его ни разу в жизни - но узнал сразу.
- Синтия! - он круто развернулся. Коридор был пуст. - Где ты?
- Как ты сюда попал? - спросил голос. - Тебя не было в онлайне неделю.
- Я же говорил, что приеду. Ну... дядя приедет... но это я, я. Я приехал.
Он нашел глазами источник - и это была камера наблюдения, направленная прямо ему в лицо, помаргивая огоньком, видимо, оснащенная еще и динамиком.
- Я... я этого не ждала.
- Да, я знаю... я не такой, как писал.
- Я тоже. - сказала камера. - Я не могу отсюда уйти. Я здесь навсегда.
- Я хочу тебя увидеть.
- Не думаю, что ты этого действительно хочешь. - сказала камера.
- Синтия, я...
- Уходи. Быстро. Я отключу кодовые замки и подам охране сигнал на внешний периметр - они отвлекутся, ты быстро выберешься из здания...
- Нет, нет, я хочу тебя увидеть. Слушай, твоей матери... твоему классу... всем, всем сказали, что ты умерла!
- Да, да. Уходи, скорее. Ты не можешь... не можешь.
- Ты ведь где-то тут, в одной из этих комнат, да? - Петре лихорадочно соображал. - Я тебя сейчас найду. Как насчет вон той двери в конце коридора?
- Да... НЕТ!
- Значит, ты все-таки там!
Странные звуки по всему коридору - шипение и щелчки, и недоуменные голоса осскильцев, запертых внутри. На всех дверях в одночасье закрывались электронные замки.
- Уходи. Я прошу тебя.
- Нет, нет.
С шипением закрылись прозрачные противопожарные двери.
- Эй, ты! - заорал охранник по ту сторону и заколотил по двери кулаками. Безнадежно - их с растерянным Петре разделяла мощная плита. Единственная дорога Петре была к лифту.
- Нет. - сказал он, направляясь к закрытой двери в конце коридора. - Нет.
Дверь, конечно, была закрыта, но Петре это не остановило. Он поднял руки и сосредоточился, забыв обо всех детекторах и секретах - чистая осскильская магия текла в воздухе, застоявшаяся, никем не трогаемая, как всеми забытый пруд, почти обратившийся в болото. Петре не был боевым магом, он был кабинетным статистиком - но тут его вело что-то изнутри, стискивая железной рукой сердце. Незримой силой дверь вырвало из рамы и скомкало в воздухе.
- Держи его его! - какие-то люди в белых халатах вскочили со своих мест, кто-то вытащил из ящика стола заряженный пистолет. Петре отшырнул его и впечатал вместе с пистолетом в стену.
- Синтия?
- Нет! Нет! Нет! - просили динамики под камерами, затухая, пока Петре шел мимо.
- Вы начальник? - Петре поймал за воротник какого-то очкастого и несколько раз ударил его кулаком в лицо. - Где она работает? Она в беде, я это слышу! Почему она не может отсюда уйти? Почему вы скрываете, что она жива? Говори, дрянь, убью!
Очкастый цеплялся Петре за грудки, не в силах вырваться из мертвой хватки.
- Отпустите меня, вы идиот. Вы маг? Это преступление! Что вы тут делаете?
- Слушай меня, я оторву тебе голову, если ты не отведешь меня к ней.
Динамики доносили лишь девичьи всхлипы.
- Ладно, ладно. Вот дверь. Она ее заблокировала, видите? Туда нельзя войти. Там стерильно...
Петре простер руку в сторону двери, прошептал себе что-то под нос; вырвал ее из петель. Он втащил очкастого внутрь... и отпустил его, ошеломленный.
Синтии здесь не было. Комнатушка была маленькой, меньше, чем квартира даталуркера и даже кухня Саманты, и наполовину занята какой-то электроникой, неистово гудящей системой охлаждения. В центре всего этого... в центре, оплетенная проводами, с какими-то подведенными трубками, по которым мерно текла красная жидкость - там была большая пластиковая колба, и в ней в постоянно текущей жидкости было зафиксировано нечто похожее на ядрышко грецкого ореха, но с баскетбольный мяч размером, серое, истыканное иголками и обвитое трубочками. Чуть ниже - экран монитора, клавиатура и сенсорная панель, и множество моргающих датчиков.
- Привет, Петре. - раздался голос со стороны монитора, голос жалкий, несчастный, голос человека, раскрывший самое постыдное и тщательно скрываемое и осознавший, что терять больше нечего. - Я и правда тебе соврала про себя.
Петре беспомощно посмотрел на очкастого. Тот вытер рукавом белого халата стекаюшую из носа кровь и кивнул головой на аппаратуру и предмет в колбе:
- Система сетевого мониторинга социальных нодов ОСнет, компьютер HDL-3000, модель 1.2 мультиядерная, оснащена одним донорским нейроузлом, производительность... думаю, это вам неинтересно. Последнее время работает с некоторыми сбоями. Я уж думал - что. А она влюбилась.
- Что? Но зачем, зачем вы это сделали?
- Как зачем? Это же ОСК, друг мой. Мы работаем на ОСК, как и любой крупный провайдер. Подобные системы занимаются мониторингом всего ОСнета, ищут инакомыслящих, террористов, преступников, подпольных магов. Старые методы спецслужб ущли в прошлое - зачем устанавливать за человеком слежку, устраивать в доме обыски, незаметно фотографировать его, когда он и сам выкладывает весь компромат на себя в социальной сети или форумах - все фотографии, все данные, все свои мысли, в лучшем случае защитив их легко подбираемым паролем, а обычно и просто обнажая душу перед всем миром?
Петре промолчал.
Очкастый болезненно улыбнулся:
- Раньше работали люди. Сидели целые отделы и просматривали тысячи страниц. Видишь, компьютер сам по себе может искать слова и фразы "ненавижу правительство" или "я скрытый маг", но если антиосскильские идеи завуалированы, их может обнаружить только живой человек, который ПОНИМАЕТ речь собеседника, а не просто обрабатывает ее, как массив информации. Поэтому... поэтому компьютеры такого рода дополняют донорскими нейроузлами. Мы называем их донорскими нейроузлами, но это на самом деле живой человеческий мозг. Можно сказать, компьютер заменяет ей тело... и вообше весь внешний мир. Ее мир - это сеть, все ноды и веб-ресурсы ОСнета. Как показывает практика, ей легко выдавать себя за живого человека.
- Прости меня, Петре. - прошелестел компьютер.
- Желательный донор - недавно умерший человек со здоровым мозгом и нервной системой, желательная смерть - от сердечного приступа. У Синтии, кажется, было что-то с сердцем. - сказал очкастый. - Понимаете, люди устают, болеют, уходят на выходные и отпуска, их лояльность тяжело контролировать. Нейроузел может работать двадцать четыре часа в сутки без отпусков и выходных. Он не сбежит, не проявит нелояльности, любая проходящая через него информация рано или поздно попадет в ОСК, хочет того Синтия или нет... ах, ведь на границе должны были перехватить восемнадцатилетнего счетовода, а сорокалетнего дядю все проглядели... В общем, вы общались с мозгом в банке.
- Мне очень жаль, я не хотела, я не хотела, я не должна была... - шелестел компьютер.
- А вот к системе охраны мы его подключили очень зря... а, ну вот и все.
Через выбитую дверь внутрь скользнули фигуры в тяжелых бронежилетах, касках и респираторах - нет, не охрана провайдера - спецназ ОСК. Петре устало оглядел дула штурмовых винтовок и враждебные красные глазки прицелов, зашептав про себя не то заклинание, не то молитву. Компьютер плакал.
- Живым ему отсюда не уйти. - сказал очкастый, вжимаясь спиной в стену. - Не повредите компьютер, ради всего святого, не повредите Синтию...
Петре прыгнул вперед, выбросив руки вперед, с пальцев слетело синее пламя - но по ушам что-то ударило, как громом, и еще сильнее и больнее - в груди. Он почувствовал, как комната рушится под его ногами и бьет полом об затылок, темнея и рассыпаясь, и где-то в вышине, далеко-далеко, плакала Синтия.
* * *
Из отчета руководителя отдела сетевого мониторинга провайдера К-ОС в ОСК:
"К сожалению, понять, как и каким образом состыковались администрируемый нами ладрокский нод ОСнета и риганхеймская эфирная сеть "Символов и знаков", нам не удалось. Тем не менее, я заверяю вас, что при следующих контактах с "СиЗ" мы постараемся точно выяснить природу контакта и установить с жителями Риганхейма из числа абонентов "СиЗ" более чем одну связь. Отмечу, что принятые нами технические решения только этому способствуют. Мы модернизировали всю систему в целом, сделав ее более безопасной и управляемой; безопасность здания существенно повышена. Сейчас над мониторингом социальных нодов работает улучшенный компьютер HDL-3000, модель 1.3 мультиядерная, оснащенная двумя донорскими нейроузлами. Прошу обратить внимание на то, что система с момента перезапуска работает без сбоев и с прекрасной производительностью.
Кажется, они счастливы". |
|
